Томас окинул взглядом своих людей, выискивая тех, кто был для меня черными дырами. Первым, на ком он задержал свой взгляд, был коллега Хлебникова.
— Виктор Беликов, опытный строитель, — представил он.
Беликов, к которому, впрочем, учитывая его возраст, не грех было бы обращаться по имени и отчеству, устало кивнул. И было не понятно то ли он приветствует нас, то ли это пассивная форма уставного выкрика «Я!».
— Александр Кальцев, — следующим, кого нам представили, стал коренастый крепыш с фигурой борца. — Александр был заместителем Анатолия Нестерова.
Выходит, Нестерова звали Анатолием, — мелькнуло у меня в голове, когда отвечал на приветственный взмах его давешнего напарника. — Хоть сейчас узнал. А то все милиционер, майор, да Нестеров. Не по-людски это. Как всегда, когда я вспоминал о милиционере, сердце сжалось от немилосердных кинжальных уколов. Совесть… моя гребанная совесть!
— А это наш гость, — голос Крайчека начал пробиваться сквозь серую пелену боли и стыда. — Олесь Скуба. Он лесничий из Белоруссии. Недавно пробился к нам. Хорошо знаком с пустошью и ее обитателями.
При этих словах я вздрогнул. Олесь?! Лесник?! Белорус?! Как, еще один? Что за идиотское совпадение! В то время как я пытался совладать со своим недоумением, тот, о котором говорил Крайчек, обернулся к нам лицом. Густая черная борода, полные обветренные и растрескавшиеся губы, нос картошкой. Казалось бы, ничего общего с тем человеком, с которым мы всего час назад беседовали на стене, если бы не одно «но»… У него тоже не было левого глаза.
— Э-э-э… — начал было стоявший рядом со мной Загребельный, но я тут же перебил его.
— Заткнись, — прошипел я сквозь плотно сжатые зубы.
Он тут же замолк, приведенный в чувства свирепой интонацией моего голоса. Но чекист он и в Африке чекист. Эта мысль мелькнула в голове, когда я увидел как подполковник лениво, как бы между прочим, перетягивает автомат себе под руку.
Все происходящее находилось за гранью понимания. Однако я почему-то был свято уверен, что стрельба здесь дело излишнее. А вот потолковать по душам…
— Полковник Ветров, — я шагнул навстречу незнакомцу и протянул руку.
Ладонь у него была крепкая, шершавая и горячая. Ладонь обычного живого человека, а не какого-то там привидения, о котором я, откровенно говоря, уже стал подумывать. Или это тот, второй Олесь, что сейчас стоит в дозоре… может привидение это именно он?
Прощупывать белорусского гостя номер два я начал осторожно:
— Давно уже здесь?
— Недели две как дотопал, — лесник говорил сочным басом, в котором и впрямь слышался некоторый акцент, может даже и белорусский.