* * *
Прочные колья намертво зажали голову кентавра. Даже при своей невероятной силе он ни за что не смог бы ее повернуть. Зато над всем остальным телом зверь полностью восстановил контроль. Оно билось и извивалось, стараясь сбросить с себя ненавистное железо, а так же восемнадцать еще более ненавистных двуногих врагов. И самое неприятное, что с каждым новым ударом или рывком кентавр приближался к своей цели. Об этом он как бы оповещал нас все более и более громким и свирепым рыком.
— Давай же! Чего тянешь? — прогорланил Загребельный, который изо всех сил пытался удержать мотыляющийся из стороны в сторону швеллер, тот самый, что до этого находился под моей персональной опекой.
— Сейчас!
Это был совсем не ответ Лешему, это была команда, которую я дал сам себе. Я потуже натянул резиновую перчатку, поудобнее перехватил большой черный нож и с коротким замахом полоснул по затылку кентавра.
В тот же миг неистовое биение огромного тела прекратилось. Кентавр замер, подтянув под себя свои мощные лапы. Он стал напоминать этакого кота-забияку, которого, до того как тот успел оцарапать руки, удалось ухватить за шкирку. И теперь он стал кротким невинным существом. Однако, не верил я в кротость и невинность чудовища, которое питается человеческим мясом. Не было у меня к нему ни жалости, ни доверия. Именно поэтому, не отягощая себя угрызениями совести, я стал кромсать чешуйчатую шкуру. Полилась тягучая темная кровь. Я старался, чтобы она не попала на одежду. Хорошо, что сейчас со мной нет Гейгера. А то бы орал как сумасшедший и мешал делать дело. И так хрен что поймешь. Как тут разбираются эти одинцовские физиологи, любители, блин, экзотики?!
Покопавшись в нарезанном ломтиками мясе, я понял, что таким макаром ничего не отыщу. Придется срезать его аж до самой черепной кости. Это возможно, хотя противно и займет гораздо больше времени. Через плечо я глянул на Загребельного. Тот сидел верхом на балке и держал в руках автомат. Взгляд подполковника был накрепко прикован к выползающим из серой утренней дымке окрестным «красотам». Мой приятель, должно быть, решил, что я прикончил тварь и опасности теперь можно ожидать только извне. Ах если бы от этих многолапых выродков можно было избавиться так легко! Хотя… Я быстрым взглядом окинул неподвижную тушу под собой, вернее те ее части, что выглядывали из-под обломков кровли. Укрощен? Сломлен? Парализован? Похоже, что все сразу. Видать «Онтарио» Лешего угодил в какой-то чрезвычайно важный нервный узел. И еще, похоже, загривок чудовища полностью не чувствителен к боли. Вот значит почему именно сюда и сунули этот прибор.