За последние четверть часа это было уже второе видение, в котором я пророчил Сергею страшную мучительную смерть. Может хватит?! Ведь некоторые утверждают, что наши мысли материальны. А я, все же не хочу для этого парня такой судьбы, даже не смотря на всю тяжесть его проступка. Пытаясь отделаться от засевшего в мозгу кошмара, я затряс головой, причем так резво, что все это заметили.
— Ты чего? — поинтересовался Микола.
— Пытаюсь переварить все сказанное вами, — сознался я.
— И как, получается? — подал голос Ковалев.
— Мало нас, — серьезно заметил я.
— В каком смысле? — не понял майор.
— Я говорю, людей мало на Земле осталось. И так легко их гробить это непозволительная роскошь.
— Ах, вот ты о чем! — хищно осклабился Нестеров. — Только видишь ли, решение уже принято. Оставлять Блюмера в лагере мы не имеем права.
— А что, если я его с собой заберу? — я внимательно обвел взглядом лица сидевших за столом людей. — Выкину где-нибудь под Троицком. Оттуда до Подольска километров двадцать. Должен дотопать.
— Я же объявил, что он завтра уйдет, — засомневался Крайчек.
— Посадите его на пару-тройку дней под арест, чтобы глаза не мозолил, — придумал я.
— А как же воспитательный момент? — не унимался Нестеров. — Прилюдное изгнание преступника это отменный урок для всех остальных.
— А ты, батенька, оказывается садист, — покачала головой Нина.
— Скорее инквизитор, — парировал милиционер. — Всю ересь на костер, причем с искренней верой в правоту своего поступка.
— Если уж так необходимо, посажу его в БТР связанного и с кляпом во рту, — то ли в шутку, то ли всерьез предложил я. — Пусть народ думает, что я Сергея на тот свет конвоирую. А вы по этому поводу храните гордое молчание.
Некоторое время все действительно молчали, словно репетировали. Единственное, что позволили себе отцы-основатели, так это обмен быстрыми многозначительными взглядами.
— Ну как, годится? — я решил подтолкнуть их к верному решению.
— Я за, — первой согласилась Нина.
— Мы тоже, — хором поддержали ее Горобец и Ковалев.
— А я не уверен… — начал было майор, но его перебил Крайчек.
— Ладно уж, сделаем как ты, Максим, предлагаешь. — После этих слов Томас обратился к Нестерову: — Майор, отведешь Блюмера в подвал и запрешь. Объяснишь, что его изгнание откладывается на три дня. И все, больше ничего не говори, пусть помучается, поломает голову что тут и к чему. Да, вот еще что… Автомат его спрячешь у себя. Смотри, чтобы не пропал.
— Подчиняюсь воле большинства, — милиционер поднял руки. Сделал Нестеров это как-то уж очень резво, отчего мне подумалось, что финал этой истории все же устроил его, снял камень с души.