– Это уже не оружие, господин майор, – улыбнулась дама. – Это два старинных пистолета, которыми Фридрих Великий наградил нашего предка. Они заряжаются с дула, их ценность для германского народа очень велика, поэтому дедушка, награжденный Рыцарским крестом за Первую мировую войну, и просит вас навестить его в любое удобное для вас время.
Почему-то мне было очень трудно ей отказать, и трудность эта росла от ее интеллигентной незаметности. И я, солидно полистав какие-то бумажки на столе, сказал, что завтра в одиннадцать готов навестить ее деда.
А он – «фон» с чем-то. Да еще награжден Рыцарским крестом. И я об этом «фоне» с крестом все время думал. Как с ним разговаривать, как объяснить нашу политику, как быть с дарственными пистолетами… В общем, вертелся, пока меня ординарец в семь утра не поднял.
До одиннадцати время еще было, чтобы заняться своими непосредственными обязанностями. Да только все кувырком пошло. Только бумаги на столе разложил – это часов девять было – адъютант в дверях.
– К вам какая-то девица рвется. На русском языке.
– На русском? Может, перемещенное лицо?
– Мне не говорит. Говорит, давай начальника.
– Ну, давай ее.
Исчез. И от силы через полминуты врывается Софья Георгиевна. Взволнована беспредельно, пунцовая, как роза, и взведенная, как автомат.
– Меня выселяют во Францию. Немедленно примите все меры. Немедленно!.. Или, или…
– Что – «или»? Вы возвращаетесь на родину, которой хвастались, поскольку там нет Колымы.
Она покорно покачала головой, закрыла лицо ладонями. Потом вдруг одновременно оторвала их от внезапно побледневших щек, перегнулась через стол, почти в упор заглянув в мои глаза.
– А дети?
– Какие дети, Соня? Немецкие, что ли?
– В полосочку! – крикнула она. – Их что, прикажете, в детский приют сдать? В лагеря уничтожения? В живые куклы женам партийных боссов?
– Почему?.. – Я искренне опешил от такого, не очень, правда, ясного напора. – Поедут в Западную Германию…
– К кому?.. Вспомнили, господин майор? Я у них – единственный родной человек. Единственный! Я их усыновлю. То есть, как это по-русски? Удочерю.
– Ну и прекрасно…
– Что – прекрасно? Кто же их со мною во Францию выпустит? Другая страна, другие законы.
– Так… – начал было я, но она перебила:
– Так думайте, господин майор. Думайте!.. Я думала, вы – воин, а вы!
Махнула рукой и вышла.
А я скис. А мне – к «фону» ехать. Награда Фридриха, нестреляющие пистолеты…
Аристократически-блеклая дама прибыла секунда в секунду. К этому времени я кое-как закончил текущие дела, но радости особой не испытывал. Испортила мне настроение эта Софья Георгиевна с немецкими дочками.