Элизабет понимала, что фактор неожиданности в данном случае должен сыграть на руку ей, а не преступнику. Она встала в боевую позицию, прислушиваясь к звукам за дверью. Раз преступник ворвался в чужой номер, его вполне можно будет передать полиции. Но сначала, конечно, эту женщину или этого мужчину, кто бы это ни был, надо поймать и обезвредить. Различая лишь неясный силуэт в темноте, Элизабет бросилась на преступника. Сильный удар сбил его с ног, и он упал на пол.
Не успев обрадоваться победе, Элизабет испугалась, что могла не рассчитать силы. Она нащупала выключатель, в комнате зажегся свет, и Элизабет в изумлении застыла перед лежащим на полу Хейлом Бриджесом. Глаза девушки расширились от нахлынувшего ужаса. Тысячи страшных предположений сводили ее с ума.
Вдруг она повредила ему горло? Вдруг Хейл никогда не сможет больше петь? Удар ведь, кажется, задел шею. Или не задел? О Господи, что же теперь делать! О деньгах можно забыть. А еще ее упекут в тюрьму! В эту ужасную женскую тюрьму, где она будет гулять по двору в тюремной робе вместе с другими горемыками.
На глаза девушки навернулись слезы. Она плотно закрыла дверь и опустилась на пол рядом с Хейлом. Каким симпатичным он сейчас выглядел! Такой милый, такой безобидный!
Она приложила ухо к груди Хейла. Сердце билось. «Спасибо, Господи», — прошептала Элизабет.
Она нежно обняла мужчину. Его голова безжизненно лежала у нее на груди, но даже сейчас от близости Хейла у нее шли круги перед глазами, а тело охватывала дрожь.
— О Хейл! — чуть не плакала Элизабет. Одной рукой она обняла его за плечи, а другой осторожно поддерживала голову. — Хейл, мне так жаль, так жаль! Я не хотела, клянусь, я не хотела причинить тебе боль. — Ее речь прерывалась всхлипами, она с трудом подбирала слова. — Что же мне теперь делать? О, я знаю, ты думал, что я ненавижу тебя, но это не так! Ты такой талантливый! И ты заботишься о больных детях! — Элизабет чувствовала, что городит чушь, но беспомощность Хейла сводила ее с ума. — Ты можешь быть таким милым… и симпатичным… очень-очень… привлекательным. Ох, я не хотела причинить тебе боль! Как же мне объяснить?! Я же должна защищать тебя, понимаешь, я просто не имею права в тебя влюбиться! Не злись на меня, не злись! — Элизабет отчаянно шмыгала носом.
Ее сердце замирало от сладкой боли, когда она смотрела на Хейла. Сейчас он не представлял для нее никакой угрозы, и она не могла удержаться, чтобы не поцеловать его. Элизабет наклонилась к Хейлу и коснулась его губ. Резкий запах бурбона заставил ее отстраниться.