Биной почувствовал скрытое ехидство вопроса и улыбнулся.
— Почему вы смеетесь? — продолжала Лолита. — Вы вчера сказали Шотишу, что девушки боятся тигров. Может быть, и вы кого-нибудь боитесь?
После такого разговора Биною ничего не оставалось делать, как отправиться с девушками в цирк. И по пути туда его не оставляла мысль, что в глазах Лолиты и остальных девушек он, наверно, выглядит немного смешным из-за своего подчинения Горе.
Когда Биной снова пришел к ним, Лолита с самым невинным видом спросила его:
— А вы говорили Гоурмохону-бабу о том, что были с нами в цирке?
На этот раз ее вопрос больно задел Биноя.
— Нет, еще не говорил, — ответил он, краснея до ушей.
В это мгновение в комнату вбежала Лабонне.
— Пойдемте, Биной-бабу.
— Куда? — удивилась Лолита. — Опять в цирк?
— Ну, зачем же в цирк. Просто я хочу попросить Биноя-бабу нарисовать мне узоры в углах платка, который собираюсь вышивать. Биной-бабу так хорошо рисует!
И Лабонне увела Биноя.
Гора сидел, погруженный в свои обычные утренние занятия, когда в комнату неожиданно вошел Биной и безо всякого вступления заявил:
— А я на днях был в цирке с дочерьми Пореша-бабу.
— Слышал, — ответил Гора, продолжая писать.
— От кого? — удивился Биной.
— От Обинаша. Он тоже в тот день был в цирке.
И, не добавив ни слова, Гора углубился в работу. Мысль о том, что Горе все уже известно, и притом известно от Обинаша, который, уж конечно, не пожалел красок, рассказывая о таком событии, снова всколыхнула в Биное все его прежние сомнения и заставила внутренне сжаться. К тому же он вспомнил, что вчера долго не мог уснуть, потому что мысленно вел спор с Лолитой. «Она воображает, что я боюсь Горы, испытываю к нему те же чувства, что школьник к своему учителю. Как ошибаются люди в своих суждениях! Да, я уважаю Гору, потому что он замечательный человек, но понимать наши отношения так, как понимает их Лолита, — значит быть несправедливой и к нему, и ко мне. Я не мальчишка, и Гора не мой наставник, просто глупо приписывать нам такие роли».
Гора продолжал писать, а язвительные замечания Лолиты одно за другим вспоминались Биною, и выкинуть их из памяти он не мог.
В душе его закипело возмущение.
«Что ж плохого в том, что я ходил в цирк? — спрашивал он себя. — Кто такой Обинаш, чтобы обсуждать с Горой мое поведение? И вообще, зачем понадобилось Горе говорить обо мне с этим дураком? Разве Гора мой опекун? С какой стати я должен отдавать ему отчет в том, с кем я встречаюсь и куда хожу? Это оскорбительно для нашей дружбы!»
Биной не возмущался бы так, если бы не понял вдруг, что собственное его поведение было далеко не безупречным. Он словно хотел переложить на Гору вину за то, что пытался утаить от него некоторые события своей жизни. Обругай его Гора, они бы крупно поговорили, выяснили отношения, помирились, и все было бы в порядке. Но Гора продолжал хранить торжественное молчание, как будто ему было дано право судить Биноя. И, вспоминая язвительные замечания Лолиты, Биной испытывал жгучую обиду.