— Ну, вот, а в нашем роду не могут избавиться от страха перед огрохайоном. Во всяком случае, дядя ни за что не согласится.
Таким образом, Биною удалось снова отсрочить окончательное решение, и Мохим, не зная, что еще предпринять, пошел к себе.
По тону Биноя Гора понял, что он колеблется. Последние дни Биной не показывался у них и, по-видимому, проводил все больше и больше времени у Пореша-бабу. А теперь он совершенно очевидно старался всеми способами оттянуть свадьбу. Мрачные предчувствия охватили Гору.
Его можно было сравнить с удавом, сжимающим кольца вокруг своей жертвы. Взявшись за дело, он уже не мог отступить, а когда чувствовал сопротивление или колебания противника, упорство его только возрастало.
И сейчас одолеваемый сомнениями Биной вызывал в Горе непреодолимое желание вцепиться в него.
Отложив перо, он поднял голову:
— Биной, раз уж ты дал слово брату, к чему все эти проволочки и оттяжки?
— То ли я дал слово, то ли меня заставили его дать, — вскипел вдруг Биной.
— Кто тебя заставил? — резким, холодным тоном спросил Гора, удивленный столь неожиданной вспышкой друга.
— Ты!
— Я?! Да мы с тобой и двух слов не сказали по этому поводу. И ты называешь это заставить?
Собственно говоря, подкрепить свое обвинение Биною было нечем; Гора сказал правду, они почти не говорили о свадьбе, и слова Горы вряд ли можно было истолковать как принуждение. И тем не менее в известном смысле был прав и Биной: по существу Гора заставил его согласиться на брак с Шошимукхи. Чем меньше улик против обвиняемого, тем раздражительнее становится обвинитель. Поэтому Биной возбужденно сказал:
— Заставить человека дать слово можно и без длинных разговоров.
— Можешь взять его обратно! — заорал Гора, вскакивая. — Оно не стоит того, чтобы я уговаривал тебя или заставлял согласиться!
— Дада! — позвал он громовым голосом Мохима, который был в соседней комнате.
Мохим поспешно вошел.
— Дада, разве я тебе не говорил с самого начала, что брак Биноя с Шошимукхи немыслим… что я не согласен на него…
— Еще бы не говорил, — не понимая, в чем дело, ответил Мохим. — От тебя еще и не того дождешься. Другой бы на твоем месте хоть немножко усилий приложил, чтобы выдать племянницу замуж.
— Так зачем же ты ссылался на меня, уговаривая Биноя дать слово?
— Я думал, так он скорее согласится, вот и все.
Кровь кинулась Горе в лицо.
— Не смейте путать меня в это! Я вам не сваха! У меня есть другие дела, поважнее, — прогремел он и вышел из комнаты.
Не успел бедняга Мохим опомниться, Биноя тоже след простыл, и ему ничего не осталось делать, как обратиться за утешением к трубке, стоявшей тут же в углу.