— Я сейчас, — обрадовалась Лиза и побежала за адъютантом.
— Куда? Я с тобой! — Орлов кинулся за ней, на ходу отпросившись: — Товарищ командир, можно?
Майор Кузнецов, командовавший батальоном, только руками развел: одно слово — Орлов! Головная боль каждому — и только.
— Скорее возвращайтесь! — крикнул он вслед.
— Лиза, садись, — Катерина Алексеевна уже сидела рядом с шофером, день выдался ветреный, пурга крутила, не переставая. Натянув шапку пониже на уши, Белозерцева прикрывала рукавицей лицо. Рядом стояла еще одна машина — с охраной. — Нам всего два часа дали, — объяснила она, когда Лиза расположилась сзади. — Думаю, управимся. Поехали, — приказала она шоферу.
— А ну подожди! — Орлов подлетел, подняв вихрь снега. — Я тебя одну не отпущу.
— Это еще кто? — обернулась Белозерцева и недоуменно взглянула на офицера. — Вам что нужно, товарищ? Отойдите, вы нас задерживаете.
— Лейтенант Орлов, — представился тот. — Я, товарищ комиссар, вот вместе с Лизой. Я тоже с вами поеду. Мало ли там что, лишний боец вам не помешает.
— С какой это стати вы с нами поедете? — возмутилась Белозерцева и обернулась к Лизе. — Твой поклонник? — та покраснела и проговорила сдавленно, обращаясь к Орлову.
— Немедленно уходи, на тебя пропуск не выписывали.
— Ладно, садитесь, лейтенант, — Белозерцева взглянула на часы и согласилась. — Дольше разговаривать с вами, скорее уж приедем. Сзади, сзади садитесь, — она махнула рукавицей за спину. — Провезу, так и быть, на свою ответственность, где трое, там и четверо. А лишних бойцов действительно не бывает. Это верно сказали. Теперь — поехали, — снова обратилась она к шоферу, когда Орлов уселся рядом с Лизой. — Надеюсь, больше никто под колеса не бросится? У тебя, Елизавета Григорьевна, сколько поклонников? — она вполоборота с иронией взглянула на Голицыну. — Небось тьма тьмущая. Всех брать будем?
— Вы его неправильно поняли, Катерина Алексеевна, — проговорила Лиза виновато. — Он себе позволяет много, — она ударила Орлова по руке.
— Все я понимаю, — ответила Белозерцева задумчиво. — Вдвоем всяко легче, чем одной. Это верно.
— Слышала? — спросил Орлов у Лизы, наклонившись к ней. — Так что не надо нервничать по пустякам.
— Я даже разговаривать с тобой не желаю, — Лиза отвернулась от него. Белозерцева улыбнувшись, покачала головой.
Станица Красноармейская представляла собой сплошное пепелище. Почти все дома были сожжены, от них остались только почерневшие печные трубы. Не был исключением и дом, в котором жили родственники сослуживца комбрига Голицына, дед и бабка Остаповы. Лиза вспомнила их фамилию, и дежурный энкэвэдэшник, встретивший Белозерцеву, отвел их к тому месту, где прежде стояла изба. Теперь вместо нее зияла подернувшаяся грязным ледком воронка.