– Брось лук и стрелы на землю. И отойди от них на пять шагов в сторону! – глухо прогрохотал из-под опущенного забрала голос гнома в самых дорогих позолоченных доспехах, вероятно, предводителя небольшого гномьего отряда.
– Как скажешь, – покорно кивнула эльфийка и аккуратно опустила под ноги свой большой наборный лук и колчан со стрелами. – Но к чему такие нелепые меры предосторожности? С каких пор пятеро грозных гномов стали так опасаться одинокой странствующей эльфийки? – спросила она, отступая на указанное расстояние.
– С тех самых, когда эльфы выступили на стороне нежити! – холодно объявил старший отряда. – Скажи, сколько нечестивого золота было получено лично тобой за прикрытие мертвяков?
– Что за вздор! – искренне возмутилась эльфийка. – Не увиливай и отвечай на вопросы! – приказал старший гном. – Ты до сих пор жива только потому, что сумела разжечь во мне любопытство. Но если станешь запираться, я без сожаления прикажу прикончить тебя, как бешеную собаку.
– Клянусь честью, я никогда не выступала на стороне нежити! – гордо вскинув голову, заговорила звенящим от обиды голосом оскорблённая чудовищным подозрением эльфийка. – Да такая нелепица мне и в страшном сне не могла присниться! Нежить – смертельный враг моего народа! Не знаю, что на вас нашло, гномы, но я сказала вам истинную правду! И ни ваши стрелы, ни топоры не заставят меня оговорить мой народ!
– Красиво болтать вы, эльфы, мастаки, – усмехнулся недоверчивый гном. – Но разве не ты три часа назад обстреляла нас из леса и, воспользовавшись некоторой неразберихой в наших рядах, ранила троих моих воинов?
– Клянусь, я никогда в вас не стреляла! – заверила эльфийка.
– Ну ещё бы ты созналась! – почувствовав колебания старшего, осмелился встрять в разговор один из арбалетчиков, с седой, как снег, бородой. – Натворила бед, а теперь овечкой невинной прикидывается!
– Правильно, не верь ей, старший, – поддержал седого товарища стоящий справа от него рыжебородый гном, шириной плеч способный поспорить с силачом горным троллем, с широченным топором в руках. – Клятвам подлой убийцы, бьющей из засады в спину беззащитному гному, цена жалкий подрезанный медяк.
– Да как ты смеешь! – возмутилась эльфийка, остро жалея, что в руках нет родного, с детства пристрелянного лука.
Опережая арбалетчиков, она бы успела вскинуть его и пустить стрелу в лицо обидчику. Правда, толку от этого отчаянного выстрела вышло бы немного. Вероятней всего, стрела отскочила бы от толстой стальной пластины гномьего забрала. Её же потом наверняка изрешетили бы болтами. Но уж лучше принять достойную смерть в бою, чем вот так бессильно глотать незаслуженные оскорбления.