— Давай сыграем, милый. — Кэри поставила все триста франков на номер, соответствующий числу ее лет, и скрестила на счастье пальцы. Я был осторожнее: поставил одну фишку на тот же номер, что и она, а две другие — на «черное» и «нечет». Оба мы проиграли ставки на ее возраст, но я выиграл на две остальные.
— Ты выиграл целое состояние? Какая умница.
— Выиграл двести и проиграл сто.
— Хорошо, тогда выпей кофе. Ведь говорят же, что, выиграв, надо сразу кончать игру.
— Но мы же не выиграли. Мы проиграли четыре шиллинга.
— Ты же выиграл!
Когда мы пили кофе, я сказал:
— Знаешь, я для смеха все же куплю систему. Мне интересно, как они тебя уговаривают...
— Если кто-нибудь может выдумать настоящую систему, то это только ты!
— Ее можно придумать, если бы не предельные ставки, но при этом надо быть миллионером.
— Ты же не станешь ее придумывать, верно? Приятно дня два делать вид, будто ты богат, но если бы это было правдой — вот уж никакого удовольствия! Посмотри на тех, кто живет в нашем отеле, — они ведь богатые. Женщины с поднятой на лице кожей, крашеными волосами и противными собачонками. — Она добавила с присущим ей проблеском опасной мудрости: — Когда ты богат, то начинаешь ужасно бояться старости.
— Ну, когда ты беден, страхи бывают посерьезнее.
— К ним мы привыкли. Давай, милый, сходим, еще раз поглядим на гавань. Скоро второй завтрак. Может, мистер Дрютер уже приплыл. А тут... Мне ужасно тут не нравится.
Мы прислонились к бельведеру и стали смотреть вниз, на гавань, — там все оставалось по-прежнему. Море очень голубое и очень спокойное, нам был слышен голос рулевого с восьмерки, — он отчетливо разносился по водной глади, достигая наших ушей. Очень далеко, за соседним мысом, виднелся белый кораблик, он был меньше целлулоидной игрушки в детской ванночке.
— Как ты думаешь, это мистер Дрютер? — спросила Кэри.
— Может быть. Думаю, что да.
Но это оказался не он. Когда мы вернулись после второго завтрака, «Чайки» в гавани все еще не было, и яхта, которую мы приметили, пропала из виду; видно, она уплыла в Италию. Тревожиться, конечно, не стоило; если он не появится и до вечера, мы все равно сможем обвенчаться.
— Если бы он задерживался, он бы дал телеграмму, — сказал я.
— А вдруг он просто забыл? — сказала Кэри.
— Не может быть, — сказал я, но умом понимал, что с Гомом нет ничего невозможного. — Пожалуй, я скажу в отеле, что мы хотим оставить за собой только одну комнату, — на всякий случай.
— Маленькую, — сказала Кэри.
Портье довольно тупо на меня уставился:
— Одну комнату, сэр?
— Да, одну. Маленькую.