— Тогда ты должен ему все рассказать. Теперь, сейчас же.
— Но рассказывать-то нечего. Неужели ты думаешь, будто после того, что он для меня сделал, я буду обжуливать его с Бликсоном?
— Но ведь акции?..
— Когда я пошел искать Филиппа, я взял обратно деньги, оставленные для Д. Р. Угого. Сделка уже недействительна. Д. Р. Угой стал богаче на пятнадцать миллионов, а Филиппу достались наши последние пять миллионов. Если он еще их не проиграл. Вот мы и вернулись на круги своя. — Но это было опрометчиво. Я поправился: — Если это возможно...
— Нет, это невозможно.
— Никогда?
— Я гораздо больше тебя люблю. Ведь я вела себя по отношению к тебе так подло, что чуть было тебя не потеряла.
Мы долгое время ни о чем не разговаривали; просто на этой тесной койке не было места ни для чего, кроме наших тел, но ближе к утру, когда в иллюминаторе посерело, я ее разбудил и рассказал ей о том, что сообщил мне Гом.
— Богатыми мы все равно не будем, — поспешил добавить я, боясь опять ее потерять, — но Борнмут в будущем году сможем себе позволить...
— Нет, — сквозь сон возразила она. — Поедем в Ле-Туке. Там есть казино. Но давай без системы.
Вот об этом обещании я и забыл. Я встал, вытащил из кармана пиджака свою замечательную систему, изорвал ее в мелкие клочья и выбросил в иллюминатор, — белые обрывки полетели назад.
Сонный голос произнес:
— Милый, ужасно холодно. Снег даже идет.
— Я закрою иллюминатор.
— Нет. Лучше иди сюда.