– Давайте сначала закончим с трупом, – с вызовом предложила Матильда, которая на самом деле прекрасно знала, где спрятан клад! И не собиралась делиться тайной ни с кем.
Тело вздрогнуло и открыло глаза.
– Петрович?! – опешил Звягинцев. – Ты же умер!
– Петрович, может, и умер, – пробормотал тот, – а я Степаныч! И он показал Звягинцеву кулак. – Раз-лю-ли моя ма-ли-на, – начал он протяжно и с чувством, – рас-ступись трава камыш!
– Что это значит? – не поверил своим глазам, ушам и ощущениям писатель-фантаст.
– Я вам говорила, – скривилась Матильда, – что не нужно было бить труп головой об пол.
– В каком смысле? – не понял Звягинцев, глядя, как совершенно живой и почти здоровый сосед машет рукой и пытается что-то исполнить из репертуара Баскова.
– Во всех, – довольно ответила Матильда. – Вот, пожинайте теперь плоды.
Когда раздался звонок в дверь, хмельной Владимир Степанович исполнял арию каменного гостя. Оперативнее всех служб сработала труповозка. Два санитара, чрезвычайно похожие на тех, которые увозили Матвея в дом для душевнобольных, показались на пороге угрожающим дуэтом.
– Кто скончался? – хмуро поинтересовались они.
Я, икнул Владимир Степанович, выглянувший из-за спины писателя. – Мне было так плохо, ребятки, так плохо. Зять, скотина, куда-то дел свой бар!
– Нужно было вызывать врачей, – надвинулся на Звягинцева один из них.
– Я вызвал, – вздохнул тот и полез в карман за деньгами.
В немалую сумму обошелся визит врачей, милиции и домоуправши, прибежавшей часа два спустя. Звягинцеву пришлось выслушать целую лекцию о наказании за посягательство на чужое добро и ознакомиться в устном порядке с карающими мерами этого правонарушения. Степанович прослезился, до такой степени ему понравилось выступление начальницы и забота о его, то есть зятином и дочкином, имуществе. Матильда ничего этого не слышала, она сидела в ванной комнате и пыталась смыть засохшую глину. Получалось отвратительно, глина сроднилась с лицом и покидать его не собиралась.
После всех визитов, когда писатель остался один на один с соседом, последний все-таки нашел бар зятя. Негодяй замаскировал его в стене под репродукцией, изображающей вакханалию. То, что изобразили два соседа после всего пережитого, было гораздо хуже. Благо бар оказался полон, а причин для выпивки было хоть залейся.
Что они и сделали под стук и скрежет соседей снизу, традиционно по вечерам искавших старухино добро в старых стенах.
Василиса стремительно вышла из кафе. День клонился к закату, надвигались сумерки, она спешила домой в надежде застать там сыщика, который уже что-то накопал и делится своими выводами с ее соседями. Василиса немного потопталась на автобусной остановке, лавочку которой оккупировала влюбленная парочка. Не обращая внимания на девушку, парочка самозабвенно целовалась с причмокиваниями и нежным поскуливанием. Василиса почувствовала, что ей неудобно, и решила пробежать пару кварталов. Автобус, как обычно, безнадежно опаздывал. Размахивая сумкой, в которую она положила три килограмма «Москвички» – взятку от шеф-повара несговорчивой девице, Василиса, наплевав на неудобную для бега обувь – а каблуки в силу маленького роста она не снимала практически никогда, – понеслась по улице, пролетела кварталы и свернула в тупичок. Из него начиналась тропа, ведущая к ее дому. Внезапно она услышала сзади себя топот. Сомнений в том, что за ней кто-то бежал, не было.