С чего начинаются любые переговоры, носящие фундаментальный характер? С того, что на что можно обменять? Полная чушь! Серьезные переговоры начинаются с неброской, но очень внятной манифестации, касающейся того, что НИКОГДА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОТДАНО. НИКОГДА И НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ. Это неотдаваемое и есть ядро. Все остальное – периферия.
"Такие-то и такие-то уступки несовместимы с жизнью моей исторической личности и потому совершены быть не могут". Без этой экзистенциально-политической установки – какая большая политика? И откуда возьмется такая установка, если властвует дежурный оптимизм ("и не такое еще бывало", "кривая вывезет", "ништяк, прорвемся!" и так далее)?
Нет потерь, несовместимых с жизнью исторической личности? Ну что ж, тогда, в каком-то смысле, возможны любые уступки! И по этому поводу есть лукавые псевдопатриотические заходы (мол, была Золотая Орда, ярлыки на княжение, "и через такое проходили, и ничего").
На самом деле произошедшее с Россией за последние двадцать лет – беспрецедентно. Конечно, у исторической личности есть глубочайшая потаенность. А значит, и защищенность. Ее ядро (или то, что Мигель де Унамуно называл "интраисторией") очень устойчиво и может пережить колоссальное количество различного рода травм. Но не любые травмы! Есть и несовместимые с жизнью.
Государство – не фетиш, каковым его считают "ура-патриоты". И не враг личности, каковым его считают "ура-либералы". Оно не аппарат классового насилия, каковым его отрекомендовывали марксисты. И не средство согласования классовых интересов (оппонирующая марксизму социал-демократическая и "попперианская" точка зрения). И даже не средство обеспечения максимального процветания и благосостояния населения (так называемая "прагматическая" точка зрения).
ГОСУДАРСТВО – ЭТО СРЕДСТВО, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОГО НАРОД СОХРАНЯЕТ И РАЗВИВАЕТ СВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
То есть, во-первых, это средство.
Во-вторых, это средство, используемое народом.
В-третьих, это средство, связанное с историческим предназначением.
Нет исторического предназначения – нет народа (равно как нет нации, если нет проекта Модерн).
Племя превращает в народ наличие этого самого исторического предназначения. А как только историческое предназначение рушится, народ распадается на племена. Или превращается в старчески утомленное суперплемя ("жизнь после жизни").
Соответственно, любой умный враг, желающий уничтожить народ и государство, будет старательно и настойчиво уничтожать некий потенциал мыслей и чувств, связанных с историческим предназначением, выдавая эту войну на уничтожение за "смену цивилизационного ядра".