”.
Следовательно для определения будущего социального строя слово „коммунизм” не лишнее, также как слово „анархия”, понимаемое в смысле требуемой нами неограниченной свободы, и эти два слова, вместе взятые, обозначают, что мы взываем к рассудку людей, чтобы они сами решили, в каких пределах должны развиваться их свобода и солидарность!
Мы полагаем, что всем сказанным выше мы ответили уже на возражение тех, которые якобы боятся, что если в будущем обществе не будет власти, то люди не будут никогда уверены в возможности пользоваться своим трудом и будут рисковать каждую минуту тем, что более сильные или более хитрые отнимут продукты их деятельности.
Мы видели, что человеку невозможно жить одиноко. Однако тому, кто в качестве невежественного эгоиста предпочтет жить в уединении, никто не помешает в этом; такие люди будут свободны накоплять продукты и встретят единственное препятствие в практической невозможности делать это в слишком больших размерах. Но отказывая в своей помощи другим, они сами будут лишены чужой помощи и таким образом прежде всего сами будет наказаны, ибо будут терять больше, чем смогли бы сберечь. И действительно, что может человек изобрести и создать такое, что было бы полезнее для него, чем помощь членов ассоциации, которой он лишился? Как бы ни был он интеллигентен, идея не зарождается в нем совершенно готовой. Он ее почерпает из своих занятий, из чтения, из споров с окружающими, не говоря уже о том, что всякая новая идея есть только изменение какой-либо ранее сложившейся, и следовательно человеку нет никакой выгоды уединяться от других.
Из выше изложенных об'яснений относительно механизма группирования индивидуумов читатель, вероятно, уяснил себе всю выгоду для отдельной личности принять в нем участие. Помимо немедленной выгоды: содействия в исполнении труда, непосильного ему одному, человек находит в своих сотоварищах друзей, которые сумеют в случае надобности его защитить, если кто-нибудь захотел бы его обидеть.
Так как люди будут составлять группы не волею обстоятельств, но по своим собственным наклонностям, то между членами одной и той же группы установится связь тесной солидарности. Обидеть одного — будет значить сооружить[10] против себя всю группу. А ведь каждый человек будет участвовать по необходимости во множестве групп. Чем общительнее он будет со своими сотоварищами, чем более в нем будет развиваться чувство солидарности, тем более его будут уважать и тем больше будет сумма услуг, которых он сможет от них ожидать. Вместо того, чтобы быть слабым и безоружным перед обидой, каким хотят его представить, он будет располагать огромными средствами защиты, которых лишится только тогда, когда вздумает сам стать обидчиком.