— Ну, это у тебя уже скоро должно пройти. А сейчас почему у тебя такие круги под глазами? Перетрахался с какой-нибудь шлюшкой?
— Да нет, наоборот, — скромно сказал я.
— Валька тебе давно не звонила?
— А почему это тебя вдруг… Давно.
— Значит, недавно звонила. Знаешь, я уже как-то тебе говорил, но еще скажу. Баба она, конечно — шикарная. Любого мужика может уложить. Я имею в виду в постель. Но ты знаешь, раньше, я ведь нормальным мужиком был. Вот честно, откровенно, неужели ты ее не боишься? Я последние годы, что мы были женаты, даже говорить с ней боялся, честное слово! Придумывал себе самые разные занятия, вечернюю работу, ремонт машины… А вот уйти не мог! Знал, что надо, а не мог! Она каким-то колдовским даром владеет, честное слово! Недавно мне позвонила. Просила с компьютером там чего-то ей помочь. Не сказала — чего именно! Я почти согласился уже, к двери пошел, а потом — стоп, думаю, назад! Позвонил ей и, резко так, отменил встречу, не пойду, говорю. Если она тебе вдруг встречу назначит — не соглашайся, ни под каким видом! У тебя же сын, как я помню?
— И что? Причем тут мой сын?
— Ты ему еще понадобишься. А Валентина тебя погубит. В полном смысле этого слова.
— Чего-то ты не то сегодня говоришь.
— Именно то, что надо. Она тебе никаких фокусов не показывала?
— Ты, конечно, извини, но о некоторых вещах я бы не хотел…
— Да не о том я! Эти ее фокусы мне и так известны! Ты не замечал за ней чего-то такое, что обычный человек сделать не в состоянии?
— Как тебе сказать. Она натренирована, очень технична, и естественно может…
— Ну, не тяни, говори конкретно. Что ты видел? Все странное, что тебя удивило или поразило. Только то, что видел сам, домыслов мне не надо.
— Дома у нее стоит двухсот двадцати килограммовый мотоцикл. Она его втаскивает и вытаскивает на улицу. Еще я сам наблюдал, как она, голыми руками, укокошила трех нехилых мужиков, которые на нас напали. Крест у нее на шее какой-то странный, и почему-то перевернут. Когда я очень нехорошо повредил ногу, она ее залечила. Уже через три дня я даже забыл, что там болело…
— А чего это личность у тебя такая мрачная вдруг стала? Понял, наконец? — Евгений понизил голос до заговорщического шепота. — Она — не человек! Она — настоящая ведьма!
— Ты сколько принял сегодня? Не верю, что от одного пива такие глюки пошли. Что с тобой?
Не хотел я ему говорить, что уже завяз поуши и вылезти из цепкого, как болотная трясина, состояния я сам уже не смогу. А помочь мне — некому. Если только не случится та случайность, в которую мы не верим разумом, но бессознательно ждем и надеемся. Но он сам сменил тему.