Еще пуще зашумели, такой гам поднялся, что уж ничего нельзя было разобрать. Люди снова разбрелись. И каждая группа шумела, словно старалась перекричать соседей. Карпо метался от одних к другим и неустанно кричал:
– Поддержите, братцы! Что это такое? Из-за этих чертовых мироедов скоро бедному человеку и дыхнуть нельзя будет. Как так можно? Где такое видано? Вы бы поглядели на нее... да вот и она! – И Карпо, схватив Приську за рукав, потащил ее к Супруненко. – Вот она какая гладкая! Вот какая здоровая! – напустился Карпо на Грыцько. – Гляди! Глядите, люди добрые: вот она! Сможет она сама работать?
– У нее дочка молодая! – в свою очередь кричит Грыцько. – Пусть дочку внаймы отдаст. Другие нанимаются, а она не может.
– У ней одна дочка. Если она уйдет, некому будет и в хате хозяйничать! – настаивает Карпо.
– Да тише! Такое завели – разобрать ничего нельзя! – сердито крикнул старшина.
Толпа постепенно угомонилась.
– Ну, как же с землей: за вдовой останется?
– За ней! За ней! – закричало большинство.
Грыцько, багровый, как рак, махнул рукой и отошел в сторону. Но сразу же вернулся.
– Ну, хорошо. Земля, говорите, за нею останется. А подати кто будет платить? А выкупные кто отдаст?
– Подати, известно, на счет общества, а выкупные сама платить будет, – сказал Карпо.
– Вишь, лихоманка его матери! – заорал Грыцько. – И землю отдай, да еще подати за нее плати.
– Не грозись, лихоманка не разбирает, на кого напасть. Как бы тебя не тряхнула, – говорит Карпо.
– Да где же это видано? Как можно? И землю отдай, и подати плати.
– Правду говорит Грыцько, – сказал кто-то. – Если землю берет, пускай и подати платит.
– Люди добрые! – крикнул Карпо. – Постойте! Подождите!.. Как же это так? Притыка платил только за одну душу: он один значился в ревизском списке. Кабы у него был сын – другое дело, а то он один. Теперь он умер – кто же, как не общество, должно за него платить?
– Врешь! Не умер, а околел! – крикнул Грыцько.
– Не умер Данила, болячка его задушила! – сказал кто-то из толпы.
Послышался хохот. Грыцько не унимался:
– Все на общество и на общество. А это же мы и есть. Кому придется платить, как не нам? – лез он из кожи вон, стараясь донять Приську не мытьем, так катаньем.
Толпа начала склоняться в сторону Грыцько.
– Да погодите! – снова кричит Карпо. – Она же по закону не должна платить податей. Где это видано, чтобы вдова платила подати за умершего мужа? Откуда ей взять?
– А земля? А земля? – орет Грыцько.
– Что ж земля? За землю выкупные надо вносить. Ну, она и будет их платить, а подати с какой стати?