— А ну, орлы, прошу освободить помещение, — обратился он с улыбкой к любопытной детворе.
Те стайкой выпорхнули из мастерской. Зубцов закрыл дверь и перевернул табличку надписью «Обед» наружу.
— Следователь прокуратуры Глаголев, — показал свое удостоверение Евгений Родионович.
— Я так и понял, — сказал мастер, нажимая клавишу на магнитофоне. Стало непривычно тихо. — Поговорим здесь или?.. — он показал на дверцу в стене.
— Лучше там, — ответил Глаголев.
Зубцов провел его в подсобное помещение. Оно было без окон. На стеллажах лежали конденсаторы, сопротивления, мотки разноцветных проводов, радиолампы, корпуса от транзисторных приемников и магнитофонов.
— Вас устроит? — показал Зубцов на низенькую табуретку возле небольшого стола.
— Вполне.
Глаголев сел. Мастер примостился на корпус от старого приемника. Он был спокоен все время, пока следователь заполнял бланк протокола допроса, лишь изредка проводил пальцем по кончикам усов.
— Пожалуйста, расскажите, каким образом вчера в помещении оказался чемодан с джинсами, майками и сумками? — попросил Глаголев.
Зубцов обстоятельно, однако без особых подробностей, изложил то, что было уже известно следователю.
— Значит, вы утверждаете, что впервые видели человека, оставившего у вас чемодан? — спросил Глаголев.
— Ну, этого я не могу утверждать, — возразил мастер. — По-моему, он заходил как-то… У меня столько бывает народу…
— Ага, все-таки заходил, — ухватился за это признание Евгений Родинович. — Зачем он заходил? Может, сдавал что-то в починку?
— Возможно. — Зубцов вдруг грустно улыбнулся: — Евгений… Кажется, Родионович?
— Да.
— Евгений Родионович, прошу вас, не надо ловить меня. Поверьте, я искренне хочу помочь вам… Сегодня всю ночь не спал, вспоминал того мужчину. Ведь со мной вчера беседовал ваш товарищ… Но, увы! — он развел руками.
— Значит, больше ничего не можете вспомнить?
— Как только что-нибудь припомню, тут же вам сообщу. — Мастер откинул со лба свисающие волосы.
Глаголев испытующе посмотрел на собеседника, подумал: скорее всего, Зубцов говорит искренне.
А мастер продолжал:
— Вы знаете, я даже специально просмотрел сегодня книгу заказов, квитанции, надеялся: может быть, вспомню… Профессиональная привычка. Встретишь в городе человека — и сразу в уме: «Спидола-240», ферритовая антенна треснула. Или — «Соната», испортился переключатель громкости… Вы понимаете, о чем я говорю?
— Вполне, — кивнул Глаголев.
— Так вот, даже профессиональная память не помогла. Не помню — и все тут.
— Хорошо… А вашу мастерскую часто используют, как… — Евгений Родионович некоторое время подыскивал нужное выражение. — Ну, как камеру хранения?