Владимир, когда в помещение вошли его товарищи, еще рассуждал о том, как же надо сломать сознание людей, чтобы они отказались платить взятки на дорогах, и не жалели времени и сил доказывая, что они правы пусть даже в нашем «справедливом» суде. Как надо поднять собственный народ, чтобы он перестал терпеть унижения и проснулся от своего вечного рабства. От своего поклонения власти. Что бы опомнились и вспомнили что они ХОЗЯЕВА ЗЕМЛИ РУССКОЙ, а не те которых им на шею посадили. Не приезжие трясущие мошной, не гастарбайтеры нищие заполонившие кажется все уголки страны и из-за которых нанимать своих граждан стало просто не выгодно. В голове молодого человека вихрем носились образы, как бы ОН САМ решал бы эти вопросы. Ничего удивительно, что он даже не заметил, как вошли его товарищи.
Видя лицо задумчивого товарища, Виктор сказал:
— Ну что? Надо, наверное, прощаться. Вы-то сейчас уедите, а я еще задержусь. Мне в Москву пока нельзя.
Владимир неожиданно для всех, словно проснувшись, заявил:
— Я тоже остаюсь. Серега извини. Езжай один. У меня тут товарищи остаются. Хочу еще немного с ними побыть. Черт знает, когда увидимся и увидимся ли с ними вообще. Да и поговорить нам есть о чем.
Сергей скривил усмешку и спросил, забирая свою сумку с вещами:
— Все-таки не угомонился? Не навоевался? Хочется о революциях помечтать?
— При чем тут «мечтать»? — Раздраженно спросил Владимир. По его мнению мечтателем был как раз сам Сергей.
Сергей веско сказал:
— Потому что этой стране революции не нужны. И она не поднимется свергать правителей. У нее уже отличный опыт в данном вопросе. Или ты собираешься большевиков переплюнуть? Так они смогли придти к власти только из-за войны. У нас, слава богу, войны пока не намечается.
Не желая тратить время на очередные ненужные споры, в которых они и так столько времени убили Владимир сказал:
— Оставь мне свой телефон. Когда мне нужен будет исторический экскурс, я буду тебе названивать.
С усмешкой Сергей продиктовал номер и попросил:
— Только ночью не звони. Я ненавижу, когда меня ночью долбят.
Виктор тоже записал номер, на случай, если в Питер подастся.
Странное это было расставание. Они расходились, обменявшись телефонами, словно покидали некий пионерский лагерь после окончания смены. Кто-то уезжал, кто-то оставался на вторую смену. И даже взятые номера никому не внушали уверенности, что они снова встретятся или хотя бы позвонят друг другу. Они не стали за эти недели преданными друзьями. Они так и остались друг для друга лишь соратниками, товарищами, с которыми вместе прошли небольшую, но дорогу настоящей войны.