Он очень удачно вышел к шоссе. Как раз к нужному знаку, предупреждающему об опасном повороте. Взобравшись на насыпь, он по памяти сверил ориентиры и убежденный в правильности скатился с дороги обратно в траву. Развел ее пошире руками и, не думая о влаге, просто сел на землю. Ему оставалось только ждать. Ждать и наслаждаться покоем и тишиной, которые скоро у него опять отнимут.
Со странной радостью этот путник встретил и посветлевшее небо, и пение соловья в кустах у обочины. И он был очень раздражен, когда гремящая фура, несущаяся по своим делам, спугнула раннего певца. Но в тишине, после того как рев и дребезжание фуры затихли вдали, осталось светлеющее нежно голубое утреннее небо, и его путнику, для возвращения хорошего настроения, было более чем достаточно.
Без часов, точно представляя, сколько уже времени, странник разочарованно поднялся и поглядел на пустынную дорогу. Его уже должны были забрать. Все ведь было рассчитано до минуты. Все было сверено, проверено и согласовано. Все были оповещены. Но он все еще торчал в поле в десяти километрах от Медыни и не наблюдал даже намеков на попытку его подобрать. Он не спешил делать выводы о непунктуальности тех, других… но он сделал вывод, что в следующий раз это место все равно не годится для встреч.
Слишком открытое. Слишком проветриваемое. Слишком влажное. И если теплая середина июня еще годилась для вот таких ночных прогулок, то, к примеру, декабрь или тем паче февраль стали бы для любого настоящим испытанием. Ждать ночью в снегу на обдуваемом всеми ветрами поле, это приключение не для него.
Да и давно уже прошли времена, когда была нужна самопожертвованность. Когда такие как он не редко гибли, выполняя свое нелегкое, но важное для них Дело. Выполняя свою работу. Работу что была не хуже и не лучше других. Все стало мягче, цивилизованней. Уже не надо бояться каждого косого взгляда и не надо рвать себя, чтобы добиться цели. Настали наконец-то времена, когда можно было работать в свое удовольствие и получать от жизни все что хочется. Путник, расслабленно наблюдающий за дорогой, суховато улыбнулся мысли, что ему, наверное, повезло. Повезло родиться так поздно.
Вдали, в сумерках небольшого леса, из которого вытекало шоссе, показался свет ярких фар. Опасаясь быть замеченным посторонними, ночной странник снова спустился в траву и присев в ней буквально исчез из вида.
Наблюдая за приближающимся автомобилем, путник буквально n-адцатым чувством осознал, что это именно те, кто ему нужен. Еще значительно раньше, до окончательной остановки большого темного внедорожника, прятавшийся в траве молодой человек, поднялся, и в несколько прыжков оказался на насыпи, замерев у края дороги. Разглядывая исподлобья приближающуюся машину, он поднял в осторожном приветствии руку.