- Я же сказал, поговорить!
- Уходи, мы с фашистами не разговариваем! - ответил все тот же отчаянный голос.
- Ты кого фашистом обозвал, ушлепок?! - я обиделся, - глаза разуй, ослотрах, че, флаг не видишь?
- Чего надо? - сидящий в доме набрался смелости, и подошел к окну.
- Так, мальчик, старших мне позови! - я не был настроен на разговоры с идиотом. Паренек осмотрел нас, глянул на виднеющуюся вдалеке колонну, и пропал из виду. Я глянул на часы. Жду полчаса, решил я, потом уезжаем. Паренек, при всей его тугодумности, обернулся быстро, не прошло и двадцати минут, как из-за угла показалось трое стариков в национальных сарацинских головных платках. Одновременно с этим я почувствовал, как в соседних домах занимают позиции сарацины, не меньше двух десятков. Я подавил желание развернуться, и смыться от греха. Не станут они нападать, побоятся, колонна-то вот она. Старики подошли, и я, от удивления, выругался про себя. Не день, а сплошные встречи со старыми знакомыми - возглавлял стариков тот самый сарацин, что приезжал к нам тогда в Город, забирать трупы своих, с виду он ничуть не изменился.
- Что тебе здесь надо? - спросил он вместо приветствия.
- Торговать хочу, - не стал я ходить вокруг да около, - солярка вам нужна?
По изменившемуся взгляду двух других старичков я понял, что попал в точку, солярка им была нужна. И только взгляд главного сарацина не изменился, остался таким же ничего не выражающим.
- Ваши с нами не торгуют, только стреляют, и ты тоже стрелял,- бросил он, и повернулся, чтобы уйти. Но не ушел, только вид сделал.
- Те, кто в вас стрелял, не наши. Давай говорить начистоту. Все, что есть между нами, это тот случай, три года тому назад. И это касается тебя и меня, остальные ни при чем.
- Мне достаточно махнуть рукой, и тебя пристрелят, как собаку, - без выражения сказал сарацин.
- Возможно, - я спокойно посмотрел сарацину в глаза, - только хлопотно это. Я ведь не один, за мной люди. Так что ты подумай, что лучше, воевать, или торговать.
- Хорошо, - сдался сарацин, - что вам нужно?
Кончилось все тем, что я позвал Вишневецкого, это его стихия, и он пошел в деревню договариваться с сарацинами, а я остался с ребятами возле «Жестокой». Сарацины клятвенно обещали. Что даже волос с головы Вишневецкого не упадет, я нас слово не поверил, потребовал гарантий. Они привели троих детей, и оставили нам как заложников.
- Как бы не убили они его, - забеспокоился родин из стрелков, - это ж сарацины, им на своих детей плевать.