- Это ты. Ты убил наших сыновей. - Сказал, надо признать, совершенно без акцента.
- Я убил ваших сыновей. Все так, - не повышая голоса, глядя ему в глаза, ответил я.
- Ты убийца, гореть тебе в аду! - скрипуче включился второй старпер. Глаза метали молнии.
- Я чего-то не понял, отцы, - ситуация стала меня откровенно веселить своей абсурдностью. - По вашему, они шли себе, понимаешь, из консерватории в библиотеку, а я на них накинулся. Так?
Ответа не последовало, но по горящим ненавистью глазам я понял, что попал в точку. Прям как в анекдоте: «слышь, давай вон к тому подойдем, и по морде дадим? - А вдруг он нам? - А нам-то за что?». Хочет ли сарацин войны, спросите вы у тишины. Детский сад, штаны на лямках. Толпа одобрительно зашумела. Кто-то из задних рядов закричал: «мочи козлов». Я опять поднял руку. Народ опять затих, ожидая продолжения. Старший сарацин все так же, не повышая голоса, сказал:
- Мы хотим забрать тела.
- Забирайте, - тут я понял, зачем они пришли. - Вон за тем домом они лежат.
Сарацины развернулись, толпа зашумела, не желая их пропускать.
- Пропустите! - закричал я, срывая голос. - Пусть заберут своих и уе...т! НЕ ТРОГАТЬ!
Народ нехотя расступился, пропуская сарацин. Они подогнали грузовик к соседнему дому, и молодые быстро загрузили тела в кузов. Им явно не терпелось побыстрее свалить. Понятное дело, их же чуть было не линчевали.
У кого-то в толпе сохранился еще работающий радиоприемник, и пронесся слух, что по местному радио передали, что в комендатуре выдают оружие населению. Это надо было обязательно проверить, я просто не мог отказаться от такого шанса, и после завтрака мы с мужиками пошли туда. Идти было довольно далеко, шли почти два часа. Пришли где-то к десяти утра. Там уже было полно народу. Висел плакат, извещающий о правилах получения оружия гражданами. Правила были простые - надо было пройти во двор, куда запускали по одному, предъявить удостоверение личности. Так мы и сделали. Номера удостоверений пробили по базе, записали, выдали все ту же имперскую винтовку и пять магазинов, тут же в сторонке можно было набить их патронами. Стоящий рядом солдат проследил, чтобы брали ровно на пять магазинов. Взяли и на женщин - я предусмотрительно захватил их удостоверения. Меня уже хотели выгнать, но тут я заметил мелькнувшую в окне комендатуры знакомую морду, и закричал:
- Эран, эй, Эран! - морда высунулась в окно и тут же расплылась в улыбке. С Эраном я был знаком давно, еще по срочной его помнил, он у нас отделением командовал. Религиозный патриот, эти и работали, и в армии служили, не то, что «шляпы». Надежный мужик, Эран, за своих всегда стеной стоял, сарацин, правда, терпеть не мог, как и вся их патриотическая братия. Я тогда дембельнулся, а он пошел на повышение, стал офицером. Потом тоже из армии уволился, на инженера выучился. А теперь его, видать по всему, призвали.