Гораздо подробнее о методах ведения следствия Астров рассказал в другой своей статье: «Меня не били, не пытали, даже на «ты» меня никто не называл… но от меня настойчиво изо дня в день, из ночи в ночь требовали «рассказать о террористической деятельности «правых», упорно не желая слушать, что ничего я об этом не знаю!..
Настойчивых требований следователей рассказать им о «террористической деятельности «правых»» я полностью не выполнил, но все же показал, что мы, «правые», не исключая лидеров, потерпев поражение внутри партии, признали якобы в принципе допустимыми террористические методы в борьбе против партийного руководства в будущем…
В 1957 году, будучи вызван в Президиум ЦК в связи с моим ходатайством о восстановлении в партии… я заявил, что никогда не слышал от Н.И. Бухарина никаких «террористических высказываний» (выделено нами. — Г.Ф., В.Б.).
Астрову ничего не стоило сказать, что его пытали, запугивали или принуждали дать ложные показания. Но вместо этого он, наоборот, твердо заявил, что вообще не подвергался никакому насилию.
О самой «фальсификации» Астров пишет довольно расплывчато. Он нигде не указывает прямо, хотя, как очевидно, стремится представить дело так, что «правые», и в том числе Бухарин, открыто не признавали убийство как метод борьбы со Сталиным и другими партийными руководителями; именно тут, как следует думать, Астрову пришлось солгать.
Обе прижизненные публикации Астрова появились в периодической печати за несколько лет до того, как исследователям стали известны текст его признательных показаний на допросе 11 января 1937 года (2004)[19] и стенограмма его очной ставки с Бухариным (2001),[20] которая состоялась двумя днями позднее. В ходе последней Астров заявил, что зимой 1930 года слышал, как Бухарин говорил о необходимости «устранить» Сталина.[21] И сразу вслед за тем Астров припомнил, что другой бывший ученик Бухарина В.В. Кузьмин выступил с призывом совершить «дворцовый переворот», арестовать Сталина и преданное ему партийное руководство,[22] что, кстати, в иных обстоятельствах предлагали другие «правые» (например, Слепков). Как утверждал Астров, «рютинская платформа» написана не М.Н. Рютиным, а коллективом авторов, входивших в «центр «правых», — Рыковым, Бухариным, Томским и Углановым.[23]
Астров также сообщил, как в 1930 году в его присутствии Бухарин стал говорить об убийстве Сталина как о «законном желании», но предупредил: на эту тему не следует высказываться там, где присутствует много людей, поскольку о том «может узнать ГПУ».[24]