Мы теперь располагаем неопровержимым доказательством участия Бухарина в антисталинском заговоре, несмотря на почти единодушное непризнание этого факта в российской и западной литературе, посвященной СССР. Заговор предполагал участие Германии и Японии, а также троцкистов, которые заверяли, что их непогрешимый кумир — Лев Троцкий самостоятельно установил личные связи с представителями враждебных Советскому Союзу держав.
КАК ИСКАЖАЛОСЬ ЗАЯВЛЕНИЕ ФРИНОВСКОГО
Исключительно важное по своему значению заявление М.П. Фриновского, заместителя Ежова по НКВД в 1937–1938 годах, было опубликовано в 2006 году. До того оно неоднократно цитировалось советскими и российскими писателями и учеными, обладавшими исключительными привилегиями на использование архивными материалами, недоступными для других. Все эти авторы ссылаются на заявление Фриновского как на правдивый и надежный исторический источник.
Далее мы рассмотрим выдержки из протеста Верховного суда СССР за подписью Генерального прокурора СССР А.М. Рекункова (1988), постановления Пленума Верховного суда СССР (1988), а также фрагменты из книг бывшего заместителя Главного военного прокурора армии и флота (1955–1967) Б.В. Викторова (1990), В.Н. Хаустова (1999), Н.В. Петрова и М. Янсена (2002 и 2008), Н.С. Черушева (2003), М. Юнге, Г.А. Бордюгова и Р. Биннера (2009)
Генеральный прокурор СССР Рекунков, 1988:
«Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР Фриновский, осужденный 3 февраля 1940 года за фальсификацию уголовных дел и массовые репрессии, в заявлении от 11 апреля 1939 года указал, что работники НКВД СССР готовили арестованных к очным ставкам, обсуждая возможные вопросы и ответы на них. Подготовка заключалась в оглашении предыдущих показаний, данных о лицах, с которыми намечались очные ставки. После этого арестованного вызывал к себе Ежов или он сам заходил в комнату следователя, спрашивал у допрашиваемого, подтвердит ли он свои показания, и, как бы между прочим, сообщал, что на очной ставке могут присутствовать члены правительства. Если арестованный отказывался от своих показаний, Ежов уходил, а следователю давалось указание «восстановить» арестованного, что означало добиться от обвиняемого прежних ложных показаний. Ежов неоднократно беседовал с Рыковым, Бухариным, Булановым и каждого убеждал, что они не будут расстреляны. В разговоре с Булановым Ежов сказал: «Держись хорошо на процессе — буду просить, чтобы тебя не расстреливали».[131]
Постановление Пленума Верховного суда СССР, 1988:
«Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР Фриновский в своем заявлении от 11 апреля 1939 года признал, что работники НКВД СССР «готовили» арестованных к допросам на очных ставках, навязывая им возможные вопросы и ответы на них. С допрашиваемым нередко беседовал Ежов. Если арестованный отказывался от своих показаний, следователю давались указания «восстановить» арестованного, то есть добиться от него прежних ложных показаний. Ежов, по показаниям Фриновского, неоднократно беседовал с Н.И. Бухариным, А.И. Рыковым, П.П. Булановым и другими обвиняемыми; каждого из них он убеждал, что суд сохранит им жизнь, если они признают свою вину».