Имеющиеся исторические свидетельства доказывают абсурдность антикоммунистических «ортодоксальных» воззрений, согласно которым Сталин будто бы «все спланировал заранее». Столь же далеки от истины представления, что он обязан был заранее предвидеть ход будущих событий. Но дело здесь вообще не в Сталине или ком-то еще. Проблема не носила субъективный характер.
Кризис, конечно, имел и политический подтекст, но совсем в другом смысле. Большевистская партия раскололась на уровне руководства. Старые большевики-оппозиционеры не прекратили фракционной деятельности. Когда возникали серьезные разногласия с партийным руководством, они раз за разом становились на путь обмана. Число таких случаев росло, противоречия обострялись, и тогда они договорились с Германией и Японией и друг с другом отрешить от власти сталинское руководство, а за помощь расплатиться территориальными уступками.
Мы уже никогда не узнаем, сколь подробно Бухарину удалось разузнать о массовых убийствах и следственных фальсификациях ежовских «органов». Зато, как можно убедиться, он был не только в курсе происходящего, но даже успел похвалить идею «генеральной чистки». Ему, как никому другому, была очевидна преступная роль ежовского НКВД, который не подчинялся советским законам и сталинскому руководству, а, наоборот, тайно готовился к его свержению. И еще Бухарин знал, что НКВД находится под контролем не Сталина и правительства, а заговорщической группы.
Бухарин входил в руководящий центр заговора, куда вместе с другими военачальниками входил Тухачевский, а также Ежов. Если вместо фальшивых и лицемерных деклараций о своей преданности Бухарин «разоружился» бы на самом деле, необоснованные массовые репрессии периода «большой паники» никогда бы не начались. Тогда Ежов и его шайка были бы разоблачены и изгнаны из НКВД еще до начала уничтожения многих тысяч ни в чем не повинных советских граждан.
Труднее представить, как после отстранения Ежова повели бы себя первые секретари, такие как Роберт Эйхе и Павел Постышев. Возможно, они все равно бы настаивали на необходимости массовых репрессий. Но в отсутствие сторонников в НКВД начать масштабную кампанию против преданных членов партии и простых советских граждан было бы гораздо сложнее. Впрочем, что бы в таких обстоятельствах ни случилось, Бухарин был бы ни при чем.
Таким образом, главный из выводов очевиден. На Бухарина следует возложить значительную долю ответственности как за законные, так и противозаконные массовые казни, поскольку последние стали прямым следствием заговора, в котором Бухарин играл одну из ключевых ролей и которые могли вообще не начаться в случае своевременного раскрытия заговора или в его отсутствие.