– Я за ним присмотрю. – Алина обняла мужа. – Будьте осторожнее.
К раскопкам успели вовремя. Плотные сумерки перешли в настоящую ночь, когда мужчины достигли камня. Усевшись на тёплый гранит, Маляренко стал ждать когда окончательно зажгутся звёзды.
– Вон она, родимая. Ну что, пошли?
Володя приготовил землемерный циркуль двойной меры, на скорую руку сляпанный из веток в лагере, и качнул головой.
– Пошли.
– Как там в анекдоте? «И таки вышел опять на Дерибасовскую»? – Иван, держа в руке факел, мрачно рассматривал воткнутую в землю лопату. Третья попытка привела их точно туда, где они уже были. В полном молчании прошло пять минут.
– Знаешь что, Володя, пойдём-ка, пройдёмся. Есть у меня одна мыслишка. – Иван вытащил лопату и потопал обратно к памятнику.
– Ну, сучок! – Маляренко восхищённо таращился на точно такой же каменный куб, как и у монумента. Только на этом вместо имени был выдолблен смайлик, показывающий язык. Рассвет потихоньку вступал в свои права и Ивану удалось как следует рассмотреть картинку.
– Забавный у тебя братец. – Романов покрутил головой. – А если б ты не дотумкал, что на юг идти надо?
– Значит так мне и надо!
Ночью, стоя возле лопаты, Ивану припомнились добрые детские шутки и злые юношеские розыгрыши брательника. Настолько злые, что пару раз они заканчивались драками. После этих драк они и перестали общаться. Мысль ещё не успела окончательно оформиться, как ноги сами понесли Ивана назад. Отсчитав циркулем положенное количество мер на юг мужики точнёхонько упёрлись в нужный им камень. Решив не тащиться по темнякам в лагерь, Иван с Володей уселись на тёплый гранит спина к спине и до утра трепали языками, вспоминая истории из своей жизни.
– Па, а почему «на север»?
– А чтоб этот сучок не расслаблялся!
Глава 8. Прибыльная. В которой Иван становится олигархом и теряет веру в людей.
«Верить никому нельзя. Мне – можно».
Мюллер, к-ф «Семнадцать мгновений весны».
Новость о находке, принесённая вернувшимися в лагерь мужчинами, устроила форменный переполох. Девчонки враз позабыли о своих болячках и рвались в бой, то есть – копать. Ну как копать… смотреть, как копают. Ваня, изрядно набегавшийся за ночь, лениво похлебал ушицы и, вручив особо буйствующей Марии лопату, завалился спать.
Следующие два дня мужчины посвятили охоте, бане, бражке и своим женщинам – работать экскаваторами не хотелось абсолютно.
Через неделю адского труда, вынув кубов тридцать отличной глины и сломав единственную лопату, землекопы добрались до каменной кладки. Массивные каменные блоки были идеально подогнаны и прекрасно сохранились. А самым замечательным было светлое пятно в центре.