Ваня озадачился – на убивцев эти снусмумрики как-то не тянули. Пара затянутых в кожу парней повалилась прямо посреди чистого поля и активно принялась «вызывать Ихтиандра», ещё одна парочка («явно гомики» – подумал Маляренко) принялась утешать друг друга, отойдя от остальных всего-то шагов на пятьдесят. Самый интересный персонаж – тощий дядька в годах и с ружьём, ушёл дальше всех, за маленькую «клумбу» и, упав на задницу, принялся тереть своё лицо. «Чего это с ними? А, ладно… какая разница!»
Маляренко прикинул диспозицию и, уверившись что «стрелок» никому не виден, взвёл арбалет и петляя словно заяц, рванул короткими перебежками от куста к кусту. «Ща. Погоди. Ща я тебя…» Ивана охватил настоящий охотничий азарт. «Ща я тебя, гада, подстрелю!»
Не добежав до сидящего на земле врага метров сто, Ваня залёг в траве – дальше укрытий не было.
Цель (а никак иначе этого покойника Ваня уже не воспринимал) сидела вполоборота, закрыв лицо ладонями и о чём-то размышляя. Дистанция в сто метров была для Маляренко великовата, но он решил рискнуть. Затаив дыхание и ощущая себя натуральным индейцем, бывший менеджер по продажам продуктов питания пополз вперёд. Ненависти не было. Да и злости и желания отомстить он не чувствовал. Просто очень хотелось попасть. Прицелиться, нажать курок и попасть. Совершенно некстати вспомнились строчки из Твардовского. «Ты лежишь ничком парнишка… … вот сейчас тебе и крышка, Вот тебя уже и …» Иван прицелился. «Сейчас я тебя…»
И тут, скорым шагом, из рощицы, руки-в-брюки, вышел «красивый», то есть очень обмотанный тряпками, Юра. Несмотря на огромный кровавый тюрбан на голове, не узнать его было невозможно
Ваня отложил арбалет и протёр глаза. «Покойный» обошёл по синусоиде «ихтиандров» и «педиков» и направился к «стрелку». Минуты две они о чём-то тихо говорили, причём Юра, положив руку на плечо своему «убийце», явно его утешал. Маляренко снова понял, что он чего-то не понял. Плюнув на маскировку, он подхватил оружие и, наведя его на неизвестного мужичка, поднялся во весь рост.
– Доброе утро, Юрий Владимирович!
Толстяк немедленно обернулся и помахал рукой. Сидящий на земле мужик медленно повернул голову и с интересом уставился на наведённый на него арбалет.
Всё, чего сейчас хотел Георгий Александрович – это отмотать плёнку назад. На сутки. Когда Алёшка был живой и весёлый и не было этой дурацкой истории с местными. И очень хотелось домой. В новый дом. И собраться всем вместе. И выпить. И обо всём забыть. Местный мужичок, чудом оставшийся в живых, что-то говорил и утешающее хлопал по плечу, но дяде Гере было всё равно. Тут сбоку мелькнула тень и из травы вылез ещё один человек, держа его под прицелом. Лужину было всё равно. Это было не с ним. Это было кино. Местный что-то радостно закричал – Гера не понял, что.