Первый «морской» поход от любимого пляжа до затона, расстоянием в четыре километра, Маляренко до сих пор вспоминал с ужасом. Кораблик мотало и мотыляло в разные стороны, лодка плыла куда угодно, только не туда, куда было нужно. Мотор никак не раскочегаривался. Весла, суки, были тяжеленными. Парус – вообще «левым». Качка – сильной. Вдобавок ко всему, корпус лодки, хоть и отличался невероятным качеством изготовления и тщательностью подгонки досок, рассохся и весело фильтровал в трюм воду. Иван всю дорогу пробегал между рулём и насосом, проклиная себя за дурацкую мысль стать мореходом. Апофигеем всей этой катавасии стал движок, который внезапно ожил и показал такую прыть, что лодка едва не вылетела на песчаную косу. Как он умудрился тогда вырулить и попасть в затон – Ваня до сих пор не понимал. Это было чудо. Не иначе.
Дальше началась учёба. В полном смысле этого слова. Через месяц Ваня рискнул и сходил до Рыбачьего. Всё получилось. Они с Сашкой понимали друг друга с полуслова. Лодка слушалась. Дело выгорело.
– Шеф! – Саня уже перебрался на пирс. – Думаю это всё. Шторма начинаются. Иван посмотрел на серое небо и согласно кивнул.
– Разгружаемся и лодку в сарай! Двигатель посмотри. Законсервируй, как сможешь. Ну и вообще.
Маляренко сделал неопределённый жест рукой, перескочил на причал и двинул к дому. Навстречу ему, заливаясь весёлым лаем, уже спешил Бим.
«Ё-моё! И это всё, всё МОЁ!»
Смена строителей уходила в Бахчисарай завтра поутру и женщины приготовили грандиозный праздничный ужин.
Юркина фазенда, ошарашенная мозгами и руками агронома Сергея Александровича, поднатужилась и выдала на-гора такой урожаище, что сам хозяин схватился за голову – куда это всё было девать? Немного спасали рабочие, которых кормили от пуза, да два новых огромных погреба. Кузнецов постоянно мечтал вслух о том, как Иван «отвезёт всё это добро куда-нибудь на продажу». Иван отмахивался, стройка съедала всё время, но, в целом, мысль была дельная. «Интересно, что пара этих гавриков задумала?»
Иван с любопытством поглядывал на сидящих с другой стороны стола Олега и Семёныча. Боевик и строитель сидели бок обок, частенько перешёптываясь и буравя взглядами Маляренко.
Никакой опасности Ваня не ощущал – за прошедший год он хорошо узнал этих крепких и основательных мужчин и неприятных сюрпризов от них не ждал. Наконец Олег не выдержал и глазами указал на выход. «Ну что ж, мужчины, послушаем вас!»
Тридцатилетний, здоровый словно шкаф, налысо бритый Олег и толстый бородатый и низенький Семёныч, вместе смотрелись довольно комично. Но вот люди они были очень даже серьёзные. И требовали к себе такого же серьёзного отношения.