Он отвернулся к экрану и повернул молекулу еще на сто двадцать градусов, пытаясь найти слабые места. Де Вака снова принялась доставать оборудование из автоклава. В лаборатории опять воцарилась тишина. На мгновение Карсону стало интересно, что случилось с мужем де Ваки.
Карсон проснулся перед самым рассветом и сонно посмотрел на электронный календарь на стене около кровати: суббота, день ежегодного Пикника бомбы. Как объяснил ему Сингер, эта традиция возникла в те дни, когда лаборатория занималась исследованиями для армии. Раз в год было принято устраивать поход к старому полигону «Тринити», где в тысяча девятьсот сорок пятом году произвели первый атомный взрыв.
Карсон встал, чтобы сварить себе чашку кофе. Он любил тихие утренние часы в пустыне, и ему меньше всего хотелось вести пустые разговоры в кафетерии. Через три дня после приезда он перестал пить безвкусный кофе, который там подавали.
Он открыл шкафчик и достал эмалированный кофейник, немало повидавший на своем веку. Старая пара шпор и жестяной кофейник были среди тех немногих вещей, что он взял с собой в Кембридж, и оказались единственными предметами, доставшимися ему после того, как банк продал их ранчо с аукциона. Кофейник был его спутником во время походов, около утренних костров на ранчо, и Карсон испытывал к нему почти суеверную любовь. Он повертел его в руках. Внешняя поверхность была черной, покрытой коркой сажи, закаленной в огне, которую не содрать даже охотничьим ножом. Внутри еще сохранилась веселенькая синяя эмаль с белыми пятнышками и большой вмятиной на боку в том месте, где старый конь Карсона Уивер сбросил его копытом с огня однажды утром. Ручка была помята — тоже Уивер постарался. Карсон вспомнил невыносимо жаркий день, когда его конь с двумя седельными сумками на спине валялся в балке Узко. Карсон покачал головой. Уивера забрали вместе с ранчо; обычный мексиканский конь, стоящий максимум пару сотен долларов. Вполне возможно, что его сразу же отправили к скупщику старых лошадей.
Карсон налил в кофейник воды, бросил туда две пригоршни кофе и поставил на плиту, встроенную в соседнюю консоль. Перед тем как напиток закипел, Карсон снял его с огня, добавил немного холодной воды, чтобы гуща осела, и снова поставил на конфорку.
Это был идеальный способ готовить кофе — намного лучше дурацких фильтров, поршней и столь любимых в Кембридже кофейных автоматов за пятьсот долларов, варивших эспрессо. Этот кофе обладал вкусом и бодрил по-настоящему. Он вспомнил, как его отец говорил, что кофе не готов, пока на поверхности не держится подкова.