— Правда, Матвей? Тебе нравится мое имя? Это меня так отец назвал…
Светлана остановилась.
— Вот наша хата.
Матвей сразу загрустил. Он стоял так близко от Светланы, что чувствовал запах ее волос. Ему нестерпимо захотелось взять эту хрупкую, беззащитную девушку на руки и унести подальше от свиста пуль, от падающих бомб…
Пытаясь заглушить нахлынувшие на него чувства, Матвей прервал затянувшееся молчание:
— Света, ваш дом рядом со станцией, и это небезопасно.
— А у нас погреб есть…
— Погреб? — Матвей усмехнулся. — Хочешь, расскажу тебе, что с нами было, как только мы сюда прилетели?
— Я слушаю тебя. — Она взяла его за руку, словно боясь, что рассказ быстро окончится и он уйдет от нее в неизвестность…
Вздрогнув от этого нежного прикосновения, Матвей с трудом заставил себя говорить:
— Самолеты нашей эскадрильи поставили в самом южном углу аэродрома. От стоянок речка и железнодорожный мост через нее в километре. Собралось нас несколько человек, летчиков, и попросили мы разрешения у нашего командира Наконечного пойти на речку выкупаться. Метрах в двадцати от моста разделись и прохлаждаемся. Шутим, и никто не услышал, как за облаками к этому месту подошли «Юнкерсы-88». Наверное, летели со снижением на убранных моторах, чтобы шуму было меньше. Когда они вышли под облака, кто-то из ребят как закричит: «Братцы! «Юнкерсы» на мост заходят!»
А мы все голышом. Куда от бомб бежать? Как я додумался, не знаю, только диким голосом заорал: «Всем под мост!» — и сам, что есть духу, к нему. Оглянулся, ребята бегут за мной… Добежал. С размаху животом на землю. Прижался к бетонной береговой опоре. А ребята за мной падают, кто рядом, кто на приятеля, как блины, шлеп, шлеп… Если есть душа, то не знаю, где она у нас в это время была. Только слышу коротенький свист, словно кто сверло на больших оборотах ввинчивает. А потом началось: грохот, звон, вонь, пыль, сажа. Било нас воздухом о землю и из воздуха землей. Потом сразу все стихло. Слышу, зенитки тихонько, как собачонки из подворотни, тявкают… Ушли немцы. Две девятки их было. А мост стоит. Посмотрели мы друг на друга: черти, а не люди. Посмеялись! Рады, что живы остались. Одежонку собрали, выстирали, сами вымылись. Техники с аэродрома собрались идти наши останки собирать, а мы живехонькие им навстречу.
— Зачем же вы побежали под мост, если догадались, что его бомбить будут?
— Тут, Светланочка, наверное, моя прошлая профессия сказалась. Я раньше летал и воевал на бомбардировщике и изучал закон рассеивания бомб как элемент вероятности попадания в цель. Вот, видимо, и сработал в голове у меня этот закон. Бомбе ведь легче рядом упасть, но не в цель. А если бы побежали от моста — побили бы нас начисто, видишь, как бывает, а ты говоришь — погреб…