- Воздух!!!!!
Я вскинул голову. С запада, в голубом, без единой тучки небе, приближалось девять точек, превращаясь в уже знакомые Ju-87. Машина встала, лейтенант, открыв дверь, встал на подножку, повернулся к нам и только собрался что-то сказать, как первый из "лаптёжников" свалился на крыло, врубил сирену и началось. Только маленькие капельки бомб отделились от лидера, уже выходящего из пике, только с диким воем сирены "Юнкерса" начал смешиваться пронзительный визг бомб, как ему на смену заступил следующий. Вместе со своими конвоирами я кинулся к обочине, но ,споткнувшись, упал. 'Младший лейтенант' потянул меня, помогая встать и тут бомбы долетели до земли. Первая же попала в нашу полуторку. Близким взрывом меня подбросило вверх, перевернуло и швырнуло опять на землю. Я попытался перевернуться но почувствовал удар, а дальше темнота.
- Как он? Живой?
- Да товарищ старший лейтенант. Видимо всё же контузия оказалась серьёзней чем мы считали, да ещё и головой он сильно ударился . Я думаю, что через пару дней он придёт в сознание и вы сможете с ним побеседовать. И ещё, вот записи нашего сотрудника сидевшего.....-голоса удалялись и не было ясно, на самом деле я их слышу или это галлюцинация? Попытка открыть глаза привела к тому, что весь мир, взбесившись, закрутился вокруг меня и моё сознание растворилось в хаотичном мельтешении каких то лиц, звуков и непонятных образов.
Белый потолок, белые стены, белая дверь. Окно, прикрытое белыми занавесками, белая простыня и наволочка. Только синее, шерстяное, одеяло и блестящая спинка кровати выделялись из этого царства белизны. Та-а-ак.И де я нахожусь, собственно? Судя по всему в госпитале. Но одиночная палата в прифронтовой полосе начала войны? Ага, счаз! Скорее поверю в отступление фрицев, чем в такую благодать! Фрицев, фрицев...Какая то мысль свербила в уголочке сознания, но никак не давалась для осознания. Мля-я-я-я-я! А может я у них? Расхерачили дорогу, потом нашли бесценный подсумок, меня, в форме НКВД но в наручниках. Может и кого из сопровождающих взяли. Вот и лежу в их госпитале, пока не стану пригодным для бесед и сотрудничества? Чёрт, чёрт, чёрт! И тишина вокруг, ничего не слышно, будто вымерли все. Нужно повернуть голову налево, осмотреть вторую часть палаты, может какая-то деталь хоть какую то подсказку даст? С трудом, преодолевая жуткую слабость, поворачиваю голову и упираюсь взглядом в чей то белый халат. У глухой левой стены стояли небольшой столик со стулом. На столе стояли большой, гранёный графин с водой и стакан. Рядом лежала стопка каких то бумаг. На стуле, в накинутом поверх формы, халате сидел молодой, лет тридцати, плотного телосложения мужчина и смотрел на меня. Встретившись с ним взглядом я обалдел. Такого интереса к своей скромной персоне я не чувствовал никогда в жизни! Несколько мгновений мы смотрели в глаза друг друга, потом он отвёл взгляд и спросил: