— Моя жена не водит машину.
Огилви понимающе кивнул.
— Это все объясняет. По-видимому, вы хоть и были пьяны, но держались…
— Значит, вы ровным счетом ничего не знаете! — перебила его герцогиня. — Не знаете наверняка! И ничего не можете доказать…
— Леди, я могу доказать все, что мне нужно.
— Пусть он лучше закончит, дорогая, — остановил ее герцог.
— Вот это верно, — сказал Огилви. — Посидите-ка и послушайте. Вчера вечером я заметил, что вы вышли к лифтам по лестнице, ведущей из гаража, а не через вестибюль. Выглядели вы оба незавидно. Я сам приехал незадолго до того, и меня это сразу насторожило: отчего вы так взволнованы. Я ведь уже сказал вам, что по по натуре я человек любопытный.
— Продолжайте, — чуть слышно произнесла герцогиня.
— Вскоре разнесся слух о несчастном случае. По наитию я спустился в гараж и спокойненько осмотрел вашу машину. Вы может и не знаете, она стоит в самом дальнем углу за колонной, так что, когда работяги проходят мимо, они не видят ее.
Герцог облизнул пересохшие губы.
— По-моему, теперь это уже не имеет значения.
— Может вы и правы, — согласился Огилви. — Так или иначе, то, что я обнаружил, заставило меня предпринять небольшую прогулку в полицейский участок, где меня тоже все хорошо знают, — он замолчал, раскуривая сигару, а его собеседники угрюмо ждали продолжения. Когда кончик сигары зарделся, Огилви внимательно осмотрел его и продолжал: — Там у них оказалось три вещественных доказательства. Ободок от фары, который, должно быть, отскочил в тот момент, когда машина сбила ребенка и женщину. Осколки стекла от фары. И след на одежде ребенка.
— След чего?
— Если провести тряпкой по чему-то твердому, герцогиня, особенно если поверхность к тому же лакированная, как например, крыло машины, на тряпке останется след — будто отпечатки пальцев. Полицейские лаборанты исследуют его, как отпечатки пальцев: посыплют порошком, и все сразу видно.
— Очень интересно, — сказал герцог, словно разговор шел о чем-то вовсе не относившимся к нему лично. — Я этого раньше не знал.
— Да, это известно немногим. Но сейчас, как я понимаю, это не имеет значения. На вашей машине разбита фара и утерян ободок. Те, что находятся в полиции, конечно, совпадут с вашими, так что можно и не возиться со следами от машины и с кровью. Ах да, чуть не забыл: ведь машина-то у вас вся в крови, хоть она и не очень видна на черном лаке.
— О Боже! — Герцогиня закрыла лицо руками и отвернулась.
— Что же вы нам предлагаете? — спросил герцог.
Толстяк потер руки, посмотрел на свои короткие мясистые пальцы.