Вот основа моего дневника, всем прочим ведает милое нечто, которое задумало и это путешествие.
Стакан подозрительно переполнен. Проекты, планы, перспективы…»
Путешественник уже добрался до Гейдельберга, когда 3 ноября его настигла весть, что карета из Веймара прибыла во Франкфурт и ожидает его. Надо было принять решение. Гёте не знал, что это будет решение на всю дальнейшую жизнь. То, что он повернул и путешествие на юг стало путешествием на север, конечно, не было результатом внезапного, случайного решения. Сначала он собирался просто посетить Веймар. Думал ли Карл Август о дальнейшем, нам неизвестно, однако это не исключено. Привлекать знаменитых людей для службы при дворе — в этом давно уже не было ничего необычного. Уже 7 октября Гёте сообщил Мерку: «Я жду герцога и Луизу, чтобы поехать с ними в Веймар. Там будет всякое — хорошее, полноценное, половинчатое. Господи, благослови!» В свои 26 лет он был внутренне готов к тому, чтобы начать новый жизненный этап, стремился обогатить свои знания о мире и людях, был готов к восприятию идей и реальных задач, которые могло бы предложить новое поле деятельности, и был также согласен взять на себя ответственность за общественную деятельность, выходящую за пределы маленькой сферы его адвокатской практики. Только такая готовность, такая предрасположенность позволяют понять, почему Гёте остался в Веймаре, взял на себя и добросовестно осуществлял все те задачи практического, в частности, политического характера, которые препоручал ему герцог, начиная с 1776 года.
Гёте спешно вернулся во Франкфурт, пересел в карету господина фон Кальба, и 7 ноября 1775 года в 5 часов утра запоздавшие путешественники прикатили в резиденцию тюрингенского герцога.
Никто не мог предположить, что этот ноябрьский визит превратится в постоянную жизнь, которая продлится еще 56 лет.
Если бы я не писал сейчас пьес
«О, если бы я не писал сейчас пьес, я бы пропал», — сообщал Гёте в марте (письмо Августе цу Штольберг от 7-10 марта 1775 г.). В эти бурные месяцы многие пьесы были написаны, продолжены или доведены до конца: «Эрвин и Эльмира», «Клаудина де Вилла Белла», «Стелла», «Свадьба Гансвурста». Летом он начал работу над «Эгмонтом», «Прафауста» он захватил с собой в Веймар. «Эрвин и Эльмира» — первое произведение в жанре зингшпиля, в дальнейшем Гёте посвятил этому жанру много внимания и писательской энергии.
Популярные пьесы, где диалог прерывался вокальными номерами, были хорошо ему знакомы еще из Франкфурта и Лейпцига. Итальянская опера-буфф и французская комическая опера стояли у колыбели немецкого зингшпиля, развитие которого началось в первой половине XVIII века. Уже в 1766 году лейпцигский студент сообщил сестре: «Я сочинил комическую оперу «Украденная невеста». Она не сохранилась. Только в 1773 году он вновь заинтересовался текстами к таким пьесам, где речь и музыка дополняют друг друга. Вероятнее всего, Иоганн Андре, знакомый композитор из Оффенбаха, дал толчок. Премьера его оперетты «Гончар» как раз прошла во Франкфурте. Во время путешествия по Лану и Рейну в 1774 году Гёте читал Лафатеру отрывки из «Эрвина и Эльмиры», однако лишь в 1775 году он закончил работу над текстом, находясь во власти сложных отношений с Лили Шёнеман. Уже в марте текст был напечатан в журнале Иоганна Георга Якоби «Ирис». Пьеса имела большой успех, с музыкой Андре ее играли во Франкфурте, Берлине, Вене и Мюнхене. Она была поставлена также и в Веймаре любительской труппой в 1776 году с музыкой герцогини-матери Анны Амалии.