Аня хватилась, что не имеет ни малейшего понятия о том, что любит Сережа.
Пробел мог восполнить папа, но внимание Ани отвлекли три новых персонажа, возникшие у калитки: премиленькая девушка, тонюсенькая, невесомая, с нежным овальным личиком и большими голубыми глазами, и двое юношей.
– Здравствуйте, – вежливо сказал один из них. Он был небольшого роста, тщедушный, в очках. – Сережа дома?
– Дома, только он спит. Да вы проходите, если что-то важное, я могу его разбудить, – взволновалась Аня: как знать, вдруг Сережа рассердится, узнав, что его друзья ушли ни с чем.
– Вы позволите, мы подождем в беседке, пока он проснется? – спросила девушка.
– Ради бога, только зачем же в беседке? В саду довольно прохладно. Проходите в дом, прошу вас. Я сестра Сережи – Анна, будем знакомы. – Аня протянула руку девушке.
– Даша, – сделала ответный жест девушка и, к изумлению Ани, присела в книксен. – А это Юрий и Павел.
– Честь имею! – Учтивый кивок, и Юрий приложился к Аниной ручке, только что каблуками не щелкнул.
Ту же процедуру в точности повторил Павел, который, в отличие от товарища, был выше среднего роста и представлял собой тип пышущего здоровьем юноши с ровным румянцем во всю щеку.
Молодые люди важно прошествовали за Аней в гостиную и чинно расселись на стульях.
– Чай, кофе? – осведомилась Анна с видом хозяйки светского салона.
– Кофе, если вас не затруднит, – за всех с любезнейшей улыбкой ответствовал Юрий.
– Ах, полноте, приготовлю сию секунду! – заверила Анна и, грациозно развернувшись, уплыла на кухню.
Семен Павлович сидел за кухонным столом, вооружившись тряпкой, солью и никуда не годными чистящими порошками, столь усердно рекламируемыми по телевидению, и пытался соскрести черный налет с кастрюль.
– Пап, брось это пустое занятие. В следующий раз я привезу вам набор кастрюль и сковородок с тефлоновым покрытием. Не чисти это старье, потом просто выбросишь.
– Анечка, ты с подарками поскромнее, а то Матвей на дыбы встанет, он, может, виду не показывает, но в любом случае это задевает его мужское самолюбие.
– Так растолкуй ему, что я имею право и даже обязана помогать своему отцу. Вот еще! Ему же будет легче готовить… Пап, как это он все успевает, мастерит что-то, ходит за покупками, готовит еду, причем прекрасно, потом идет на службу, которую иначе как тяжелой и опасной не назовешь?
– Закалка, доча, так воспитало его военное летное училище, и так он сам себя воспитал. Парень – кремень, что ж ты хочешь, таким и должен быть летчик. Нервным и слабым путь в небо заказан. Ему бы жену хорошую, добрую, хозяйственную…