Не успела я озаботиться положением Гали, как стрела полетела в мою сторону.
– А что касается вас, Дарья Гелиевна, – Лунин метнул грозный взгляд и заговорил медленнее, – то вам, уважаемая, придется взять на себя обязанности вашей приятельницы: отслеживать задолженности по кафедре, проверять сроки исполнения планов, готовить документы на выпускников и прочее, прочее.
– Но это же работа секретаря! Почему вы хотите навесить ее на меня? – не выдержала я наката. – Я и так загружена до предела, у меня лекции чуть ли не ежедневно! А еще семинары, проверка работ.
Леонид Александрович сочувственно покачал головой:
– Я все это учел. Количество часов вам будет сокращено. Часть учебной сетки мы освобождаем для кафедры социологии, а ваш предмет на непрофильных специальностях будет предлагаться как факультатив.
Как дважды два ясно, что эти пертурбации с учебной сеткой – не случайность. Подлый вор и научный фальсификатор выживает меня с кафедры! Однако на другом конце стола я заметила подобострастные кивки отдельных коллег: для них начальник всегда прав. У Лунина, я заметила, всюду друзья. Наверняка мое заявление о плагиате, отданное ученому секретарю совета, тоже упрятано под сукно. Кто в университете захочет ссориться с влиятельным человеком!
Я взяла бутерброд с семгой и стала жевать его.
А Лунин продолжил речь, не оставив без назидания ни одного сотрудника. Наконец сменил тему:
– А теперь, дорогие коллеги, – торжественно приподнял стопку с водкой, – предлагаю тост за успешное преодоление нашей кафедрой финансового и иных кризисов.
Присмиревшие от его сентенций сотрудники торопливо чокнулись, и вскоре праздничное оживление вернулось в комнату. Лунин тоже больше не возвращался к делам, а ухаживал за близсидящими дамами.
Я не стала дожидаться окончания празднования и незаметно выскользнула за дверь.
Едва я вошла в квартиру, как попала под град маминых упреков: и мебель я обещала пропылесосить, но забыла, и продукты к новогоднему столу не закупила, и еще множество прочих не. А завтра уже тридцать первое!
– Извини, мама, сегодня я устала. Но все, что ты просишь...
– А я устала просить! Ты уже взрослая женщина, пора бы самой подумать о порядке в доме!
– Девочки, девочки, не ссорьтесь! – Это мой добрейший папа пытался нас примирить.
– А ты не защищай свою дочь! Живет как в гостинице, на всем готовом.
Быстренько повесив шубку на вешалку и переодев обувь, я юркнула в свою комнату. Нет, с гостиничным мое житье-бытье не сравнить. Там за тебя все сделают, неслышно-невидимо твой быт обустроят и врываться без спросу в твой номер не посмеют. Я прилегла на диван и включила негромкую музыку, чтобы не слышать продолжающейся в коридоре перепалки. Но, как бы мы ни ссорились, завтра в полночь сяду вместе с родителями за стол перед телевизором, чтобы поднять новогодний бокал под чеканную речь президента. А куда мне деваться?