– Работу, спрашиваю, не нашла?
– Уже почти договорилась в одном месте, – тихо, как на смертном одре, ответила она. – Разносить по подъездам рекламные листовки. Конечно, это не то, что мне хотелось бы...
– Надо хоть с чего-то начинать, полгода уже дома сидишь.
Но я понимала, что, разнося листовки, она по-прежнему будет перебиваться с хлеба на квас и никогда не съедет. А я устала от этой жизни втроем: хочу в нашем доме видеть только Витю. Может, Витя потому и не захотел возвращаться, что Галя ему тоже глаза мозолит?
В последнее время и мама уже обеспокоилась тем, что моя «наперсница», как она называла Галю, так долго живет вместе с нами. Она развила бешеную деятельность, опросила всех знакомых и отыскала-таки недорогую комнатку для Гали. Хотя понимаю, оплачивать ее все равно придется мне.
Галя, не услышав в моем голосе сочувствия, теребила край злосчастной футболки, затем, будто прочитав мои мысли, пообещала:
– Даша, ты сердишься, что я тут у вас загостилась. Потерпи еще чуть-чуть.
Ее плачущие интонации заставили меня говорить жестче, так я отчитывала нерадивых студентов. Я сообщила ей о найденном мамой жилье и сказала, что оплачу на первых порах ее отдельное проживание.
Галя вытерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб, посмотрела на меня тоскливо-жалостливым взглядом, громко вздохнула и согласилась:
– Спасибо, Даша. Пусть будет по-твоему. Я уеду. И получается, что снова вынуждена одолжиться у тебя, но обещаю, что отдам тебе всю сумму за съем квартиры. Отдам, как только найду настоящую работу.
Я шагнула к Гале, приобняла ее за плечи. Мельком подумала, что дружить гораздо легче за чашечкой кофе в «Сладкоежке», чем толкаться локтями в одном коридоре; совместный быт – штука сложная. С минуту мы постояли молча, прощаясь с ветреной и легкой девичьей дружбой. Мы обе – взрослые женщины и обе понимаем, что каждый должен идти своей дорогой, преодолевать трудности самостоятельно. Я снова включила пылесос, а Галя продолжила тереть дверь. Закончили уборку мы почти в полночь, зато квартира сияла как новенькая.
Едва я смежила веки, и вот уже будильник прервал мой сон. Между откосом окна и шторой только-только проступила полоска тусклого света, но следовало поторапливаться – поезд прибывал рано. Я быстренько вскочила и через четверть часа уже была готова к выходу. Поскольку утренники у нас в Северной столице холодные, пришлось надеть плащ. Хотя насчет «пришлось» я лукавлю. Он мне очень идет! Быстрый взгляд в зеркало на свою особу: черный плащ, перетянутый широким поясом, джинсы в обтяжку и туфли модной коллекции. Думаю, Витя останется доволен моим видом! И чтобы свои уши не подвергать риску – в такую рань еще прохладно на улице, – я легкой завесой распустила волосы по плечам.