Я вклинилась между палачами и жертвой.
– Отойдите, тетенька! – проорал пацан. Он тяжело дышал, его щеки горели, он рвался в бой.
А тут – преграда в виде дряхлого экспоната, возмущенно размахивающего у него перед носом сумкой.
– Я тебе покажу тетеньку! – возмутилась я. – Ты чего хамишь! Пошел вон, кретин!
– Вы чё! – оторопели мальчишки. Но избиение третьего прекратили.
– Ты кого тетенькой назвал?! – вопила я.
Да я практически еще девочка! По современным меркам.
Дети-терминаторы искренне не понимали, почему обиделась нервная дамочка.
– Ладно, пойдем, неохота связываться, – сказал один из них.
Я и не ожидала столь стремительной и легкой победы. Стараясь не испачкаться, помогла парню подняться. Он с ног до головы был живописно облеплен грязью вперемешку с кровью. Из разбитой губы текло, из носа – тоже.
– Ты в порядке? Домой доберешься? За что они тебя?
– За все хорошее, – басом отозвался подросток. – Закурить дадите, мамаша?
Час от часу не легче! Теперь – мамаша! Вот она, благодарность! Без моего вмешательства его наверняка размазали бы по асфальту, как крем по бисквиту. А он обзывается!
– Ты бы еще бабулей меня назвал, – сказала я, щелкая зажигалкой.
– Да нет, какая вы бабуля, – совершенно серьезно удивился мальчуган. – Вы молодая совсем, как моя мама.
«А ведь я действительно гожусь ему в мамаши!» – пронзила меня жуткая, невыносимая мысль. И именно в этот момент я четко осознала, как долго живу на земле…
Отвратительное открытие.
Стоило мне поравняться с блестящим «пежо», как малыш истошно засигналил. Неужели я ему что-то отдавила?! Или ненароком забрызгала грязью, пру ведь напролом, не разбирая дороги. Потому что вся в себе. А лучше бы – в мехах и бриллиантах.
Окно автомобиля опустилось, и я увидела Милу. Она подавала мне знаки, как опытный семафорщик.
– Ты испачкалась. Привет.
– Где? А, точно. Ну надо же, плащ измазала. Спасала тут от гибели одного парнишку и вся обляпалась.
– Ты еще и парнишек от гибели спасаешь, – заметила Мила таким тоном, словно всегда восхищалась моей многоплановостью и вездесущностью. Она выбралась из «пежо» с коробкой салфеток и принялась меня чистить. – Ты – натуральная хрюша. Дался тебе этот парнишка. Повернись. Вот, уже нормально.
– Спасибо, дорогая!
Я едва не рыдала от благодарности. Доброта Милы сравнима с безбрежным океаном. Вы только посмотрите: изящная девица, одетая в роскошную меховую куртку, чистит, как лошадку в стойле, экс-одноклассницу. Последняя, заметьте, облачена почти в лохмотья (иначе и не скажешь о плаще, прослужившем хозяйке целых три года!).