С другой стороны Аню поддерживал Вован, так что, выходя на улицу вслед за четой Цепеш и братьями-оборотнями, мы дружненько застряли в дверях … Лично я считаю, что перестать цепляться за Аню должен был Вовка!
После недолгих раздумий был найден самый логичный вариант. Из дома мы вышли боком.
– Все здесь? — нетерпеливо поинтересовался седой.
Ух ты! Они еще и старейшину своего сюда притащили. А если бы ему кто-нибудь по голове настучал? Хотя … Вдруг у них еще один, про запас, где-нибудь завалялся? Кто этих оборотней знает.
– Все, — мрачно кивнул Алексей. — И даже еще больше.
Старейшина удивленно покосился на нашу «веселую пятерку», явно не понимая, откуда же мы, совершенно лишние в этой компании, взялись.
– Я потом все объясню! — тихо бросил брат похищенного мальчишки.
Седой удовлетворенно кивнул и скомандовал:
– Поджигай!
– Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путем поджога … — тихо начал Вовочка.
Я показал этому «юристу недоделанному» кулак, и тот благоразумно заткнулся.
– Подождите! — вдруг не выдержала Аня. Девушка переводила потрясенный взгляд с одного оборотня на другого … — Подождите, а вдруг там остался кто-нибудь живой?!
Старейшина смерил ее долгим взглядом, повернулся к дому:
– Поджигай!
Не знаю, почему нас все-таки отпустили, а не пришили на месте (хотя … с учетом смертоносности одного отдельно взятого Цепеша …), но факт остается фактом. После того как домик Раду загорелся как стог сена, мы вежливо распрощались с оборотнической диаспорой и пошли. Впятером.
Нет, я, конечно, все понимаю, но ведь Лидия хотела убить Цепеша? Тогда почему он взял ее с собой? Или она уже окончательно передумала? Тогда о чем они разговаривали? Эх, видно, это навсегда останется тайной. А жаль.
Когда яркий факел, еще недавно бывший домом Раду, скрылся за очередным поворотом, Цепеш вдруг остановился, повернулся к нам:
– Ну наверно, прощайте …
Ой нет, я просто не верю своим ушам! Такой вежливый и культурный. Все! Мне можно со спокойной совестью идти закапываться на Северное кладбище (между прочим, самое большое в Европе). В этой жизни я уже не увижу и не услышу ничего более удивительного!
– Наверно … — пожал плечами Вовка.
Цепеш усмехнулся (забавно, как ни крути, а после разговора с Лидией он изменился, стал более человечным, что ли). Взмах руки, от которого вновь смялась ткань бытия …
Лидия уже шагнула за грань, оглянулась. А он все еще чего-то ждал. А потом бросил:
— Прощайте, — повернулся, чтобы уйти …
И тут я наконец решился:
— Подожди!
— Ну? — полуобернулся Влад. Он даже не обратил внимания на «тыканье».