— Проваливай, — хмыкнула она, издевательски искривив губы. — И чем быстрее, тем лучше.
Личность икнула, помолчала несколько мгновений, размышляя, что же делать, а потом завопила на всю улицу:
— Гордая, что ли?! Не хочешь пройтись? Да я, может быть …
Чем все-таки хотел похвастаться несчастный выпивоха — осталось тайной как для его собеседницы, так и для высокого парнишки, как раз выходившего из продуктового ларька с бутылкой минералки в обнимку: неожиданный резкий удар в спину — и пьянчужка отлетел в сторону. Покачиваясь, вскочил на ноги, оглянулся:
— Тыче себе позволяешь?! Да я … — Слова застряли у него в горле, и все, что услышали остальные участники (да и просто зрители) этой странной сцены, был тихий сдавленный сип. Сердце невольно пропустило несколько ударов …
— Даю три секунды, — медленно сообщил невесть как появившийся подле пьянчуги мужчина. Черный, небрежно накинутый на плечи плащ скрывал фигуру, а темные глаза не выражали ничего. — И если после этого увижу тебя поблизости …
В голосе его не было ни малейшего намека на угрозу, а вот …
Пожалуй, незадачливый ловелас сбежал раньше, чем закончилось отведенное ему время.
Мужчина же в черном плаще перевел взгляд на девушку, и она, слабо улыбнувшись, осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его запястью:
— Ты куда пропал? Я уже минут двадцать тебя жду.
— Да так …
Невольный свидетель этой странной сценки рванулся к подъезду. Домой и поскорее.
Как известно, серый — самый спокойный цвет. Серое предрассветное марево скрадывает все цвета. Серых кошек найти в темной комнате еще труднее, чем черных. Ну а серая земля под ногами великолепно гармонирует с серым пасмурным небом. Вот только я в это не верю. Наверное, художника из меня не выйдет.
Странное-странное «место, куда попадает все сломанное, выброшенное и потерянное», ничуть не изменилось. Диковинный пейзаж в серых тонах вызывал боль в глазах. Блеклая пыль, покрывавшая утоптанную землю, осыпала ботинки, перекрашивая их в серые тона, ну а небо … Сказать, движется ли день к закату или только начался (а может, солнце вообще замерло в зените) было невозможно: самого солнца попросту не было видно. Облака, что ли?
— Да уж, — мрачно протянул Вовочка, оглядываясь по сторонам. — В хорошее местечко мы по твоей вине попали, Андрюшенька.
– По моей?! Да это ты все сделал!
Данешти только плечами пожал:
— Твоя ж монета была: Владик-то тебе ее отдал.
— Ну и что с того?! Крутил ее ты?.. Монета-то где, кстати?
— На, не нервничай! — вздохнул приятель, протягивая мне драгоценный грошик. — Делать-то что будем?