Схватив мои холодные ладони в кулак, она, навалившись, опять вдавила моё тело в постель не давая биться.
— Тихо, тихо… Не накручивай себя. Учись отделять мух от котлет… Во-первых, ты терпела не только ради него, самой-то тебе тоже было рядом с ним хорошо. — Кивнула. — Ну вот, так о чём жалеть. Ждала из "Крестов" потому что любила, ближе и дороже его была только Ада. Я знаю, сама такая, не было бы дочери, ты б с ним в одну камеру попросилась. А мужчина, он хорошего не понимает, а если ему ещё часто, повторять и давать понять, что ты живёшь только ради него и своей любви к нему, то пиши пропало, он просто лопнет от собственной значимости. Уверен, как пить дать на все сто, что ты его простишь. И потом, ты лапушка, себя с мужиками не ровняй. Мужик он и есть мужик. Сначала делает, потом думает. А баба на войне — это вообще отдельный разговор. Но с тобой сейчас бесполезно говорить об этом. Потом обсудим, ложись. — Руки её продолжали делать кругообразные движения вокруг моей головы.
— Из отношений ушла душа. Как без неё-то…
— Если она может ходить туда-сюда, значит, имеет шанс вернуться. Спи, золотко!
Бедная женщина, подумала Нина. Она изо всех сил старалась быть сильной, достойно перенести все его трудности, невзгоды и беды, быть полезной ему, а капля яда вывела её из себя, стала именно той самой последней каплей, которая переполнила чашу терпения. И она не выдержала. Ну что ж. Это бывает. Но у сильных проходит. А она сильная. Только сильная могла быть рядом с таким орлом царицей. Только необычно сильная и умная могла обвести вокруг пальца псов НКВД. Возможно, ей никогда этого не забудут и отомстят. Кто знает какой монетой? Могут и вот такой… Попробуют загнать в петлю, в могилу им в удовольствие и руки марать не надо. А та засранка займёт её место. Будет жить конфеткой и вести свою игру.
Я, поймав её задумчивый взгляд, дотронулась до руки.
— Ада придёт, мне надо встретить её, покормить…
Нина тряхнула головой сгоняя плетение дум.
— Я останусь, мне некуда спешить и всё сделаю, а ты отдыхай. Не надо, чтоб она видела тебя такой. Детские плечики не потянут этого.
Благодарная ей за всё, я не спорила:
— Ты права, спасибо.
— Вот и умница. Не мучь себя. Давай махнём на него рукой. Пусть воюет, тут он талант. И на эту птичку — нехристь тоже наплюём. Полежи. Отдохни. Приди в себя! Ты так намаялась, что, вижу, слипаются глаза. Надо поспать — утро вечера мудренее.
Я прикрыла глаза. Нина ушла в кухню. Я понимала, что с этого дня не смогу жить ни настоящим, ни уж тем более будущим. Оставалось одно — счастливое прошлое и все мои мысли были там. Мне снилась забайкальская тайга. Взявшись за руки мы молодые и счастливые, пробираемся в глубь, идём наугад куда придётся. Получается туда, где цветёт, полыхая пожаром, багульник. У меня подгибаются ноги, и я оседаю в этот благоухающий рай. Он падает рядом на мох. Срывает широкой ладонью цветы и осыпает ими меня. От цветочного дождя тает душа, хмельные лепестки на губах. Яркий, розовый огонь цветов и небесной голубизны глаза рядом, над моим лицом. Схожу с ума и хулиганю… Костя смущается и краснеет. А я, покусывая ему мочку уха, рву пуговицы на ватнике… Его безумный шёпот застревает в ушах: "Я буду всегда рядом с тобой, рядом, рядом…" Какие же мы были счастливыми в том море таёжного дурмана. Назойливая тревога развернула всю мою душу. Я всхлипываю и просыпаюсь. Память, оттесняя счастье, безжалостно подводит к действительности. "Как права была мама… Мама, мамочка, как я устала его любить… Мама, ненавижу умной быть. Мамочка, я хочу к тебе". Чтоб сдержать, рёв, прячу свою боль в подушку. Как не справедливо и страшно — человек бессилен перед судьбой. Короткий сон покоя не принёс. Снова разрасталась тревога в паре с обидой и эти два монстра полностью овладели моими мыслями. Опять стопудовый вопрос сбивал меня с ног, вдавливал мою истерзанную душу в дерьмо: "Зачем я ещё живу? Зачем?"