В его глазах переливались смехом и счастьем весёлые искорки: "Вот всегда так, щёлкнет по носу, а потом всеми своими силёнками подкинет на облако и примется молиться".
Теперь он знал точно: окольцованных Любовью время не отдаляет, а притирает. Они заполняют изгибы друг друга.
— Знаешь, у меня всегда была уверенность, что ты за меня будешь бороться, потому никогда ничего ни с кем серьёзного и не начинал.
— Правильно делал. Пусть бы какая сунулась, попробовала увести тебя из семьи. Я б грызлась руками и зубами за то, что мне принадлежит по сердцу, судьбе и закону. Душу надвое резать не собиралась. Разборка была бы кровавой, носы и глаза у дам сползли бы на одну сторону. Представляешь, их бы ждала перспектива камбалы. С фингалами вместо очков ходили бы и париках, но тебя не получили.
От хохота он грохнулся на стул и усадив её к себе на колени долго не мог успокоиться. Юлия глядя на него тоже заразилась смехом. Овчарка не понимая такого весёлого шума хозяев принялась лаять за порогом.
— Барс, тихо, — сквозь смех бросил псу в открытое окно он. Его рука прошлась по ёё вздрагивающей спине и застыла. От удовольствия он аж прикрыл глаза.
Только Юлия взяла и перебила ему всю малину. Перебарывая смех она заявила:
— Всё, всё, угомонились. Мы переполошили всю округу, так старичьё не солидно себя не ведёт.
Глаза враз расплющились. "Как так?"
— Старичьё? Сейчас разберёмся, — потянул он её за собой.
— Какого дьявола ты завёлся, — принялась отбиваться полотенцем она.
— Я как раз собирался прогуляться, а ты меня спровоцировала.
— Я? На что ты мне нужен. Иди, гуляй. Распалился, аж жар пышет, как из медного самовара.
— Не я же сам себя. Ты перебила мои планы, теперь пошли полежим, отдохнём, подумаем.
Глаза её сияли, как самые дорогие самоцветы. Она была счастлива. Очень, очень!
После инфаркта у Рутковского повылезали все болячки. Обострилось и разорванное осколком лёгкое. Ему запретили физические нагрузки. Вообще-то он к врачам мало прислушивался, но тут включившаяся в процесс контроля Юлия принудила придерживаться его их профессионального мнения. Если б можно было заставить его бросить курить или поменьше работать. Но эту стену пробить оказалось не легко. Выбор был не велик: оставалось следить и помогать ему. Утверждая, что здоровый дух в теле ему помогает поддерживать работа, он не жалел себя. Возражения жены придавил на корню.
— Дорогая, пойми, всякий раз когда мне становится трудно, я вспоминаю свою боевую юность, и горю новым желанием жить. Согласись, всегда человеку нужна нагрузка. Пока пружина сжимается, а мотор стучит — живём… Сними нагрузку — брык.