От этой догадки, Юлию аж кинуло в жар, потом выступил пот. Предположение было слишком на первый взгляд фантастическим. Но она уверена — так и было. Ему стрельнуло использовать её родильной машиной, он сделал это. Потом остыл, подумал, что будет с семьёй, когда это дойдёт до неё, Ады и пошёл на попятную, а барышня словив момент заартачилась. Ещё бы такой шанс. Вот он и метался и хочется и колется… Ещё как метался, пока Юлия не вырулила ситуацию… А чего ей это стоило?! Оскорблённая до глубины души, униженная, втоптанная в грязь, готовая наложить на себя руки, она чудом не сорвалась. О чём она сейчас жалела, так это о том, что ещё тогда истощила весь свой запас злости. Врезать бы ему по ушам. Отвечать она не могла мысли болтались в голове не родившись в слова, а те что приобрели смысл застряли колючими ежами в горле. И хорошо, что застряли, а то б она ему сказала… А так ничего не ответила. Пучила глаза точно рыба и беззвучно открывала рот. Но это должно быть высказано, непременно должно. Раз, два, три… Вдох, выдох. Её отпустило. Не контролируя свои чувства посмотрела с издёвкой. Правда опять же, слава богу, издёвка до объекта не дошла. Погруженный в свои мысли он оценил её задумчивое лицо под своим углом и спросил:
— Люлю, ты чего молчишь?
Юлия оторванная от своих рассуждений вздрогнула. Ей только кажется, что она железная. Хватит ли её терпения до конца жизни. "Молчу?! да я криком кричу". Но надо откликаться… Проведя рукой по лицу, вздохнула:
— Прости, я задумалась…
— Люлю, но что скажешь?
— Может быть… Может быть… — ей хотелось сказать ему сейчас всё в лицо. Она хотела — и не могла. У неё не хватало ни сил, ни смелости. Но она должна…
— Что с тобой? — насторожился он.
Она в задумчивости помахала ладошкой:
— Всё хорошо, просто отлично…
— Да? По тебе не скажешь.
Юлия посмотрела в его насторожённые глаза:
— Костя, речь не обо мне. Надо навестить барышню… Что поделаешь, такие аппендиксы судьбы бесследно не проходят.
— Ох, как она мне надоела…
Его ладонь описав дугу опустилась на спинку стула.
"Неужели, так скоро?! Быстро же он притомился, а дама ещё и не набрала разбег, да что там говорить, на беговую прямую и то не вышла". — Наблюдая за ним, думала Юлия.
Рутковский срывался, что было не свойственно ему. Значит, эта история основательно поднадоев ему, начала тяготить. Она собралась с духом и на одном дыхании выпалила:
— Дорогой, а ты мне всё рассказал или что-то осталось за кадром из твоей игры в кошки — мышки?
Сказала очень, очень спокойно. Так спокойно, что сама напугалась: жива ли.