— И такая женщина не выдумка?
— Нет. Лили коварна.
Он помолчал, поправив её головку на своей груди, и нерешительно спросил:
— Ты считаешь, она может появиться?…
Люда подняла глаза на его лицо, стараясь встретиться с глазами. Он верил и нет. "Сомневается, ничего привыкнет".
— Маловероятно, но надо быть начеку.
Такой ответ его не устроил, и он пошёл дальше. Целуя макушку Лю, спросил:
— И, что ты будешь делать случись худшее?
— Бороться.
Он стиснул объятия и ухмыльнулся.
— Куколка, что ты сможешь…, это же не реально.
— Неужели, — засмеялась она, чувствуя в себе необычный подъём, — а ну держись, снесёт волной…, унесёт в море…
Он испугался. Вместо уютной красивой ванной под грудью заливая подбородок, плескалась морская вода, а мыльная пенка враз превратилась в морскую. Эд торопливо нашёл глазами Лю. Да вот же она, перед ним, у самого каменного обрыва. Набитая разбивающимися волнами о каменный грот, пахнущая морем жёсткая пена мешалась под рукой и она, смеясь, шлепком, отогнала её…
— Милый, тёплая вода, пустой берег, шалунишки звёзды, всё, что нужно в зимний вечер для любви.
— Я шизею, как ты это делаешь? — с трудом выдавил он из своего спёкшегося горла.
Она с визгом, шлепком ладошек, подняла фонтан брызг.
— Какая разница. Прими эту сказку и люби.
Её смех терялся в скалах и Эду показались даже уползающие в темноту змеи. Когда после тёплого тумана заполнившего пещеру очнулся и любовный дурман рассеялся, он понял, что находится опять в ванной, только уже пустой без воды. Он мог бы даже поклясться, как мелькнул хвост гада, уползшего в отверстие в ней, куда сбегает вода. "Что за мура! К этому невозможно привыкнуть. Опять рука её, как и в то утро обвита золотой змеёй". Он, боясь, и всё же не удержавшись, дотронулся до него, и всё вмиг исчезло. На его руках осталась только расслабленная счастьем и удовольствием женщина.
— Лю, ты как? — прохрипел он.
Её глаза лучились необыкновенно тёплым светом, губки открывшись самую малость, прошептали:
— Лучше не бывает, милый. Тебе не понравилось?
Его вытаращенные глаза говорили о том, что очень понравилось, только он сломал свою голову от непонимания. С трудом ворочая разбухший язык, он пробурчал:
— Офанареть можно! Купаемся под душем и в кроватку. Это, что гипноз?
— Тогда откуда, вот эта штука, что ты приволок, — развернула она его, засмеявшись к ползающему по полу крабу. — Мужик со дня создания добытчик, так и норовит приволочь шкуру мамонта в дом.
Он оторопело проводил глазами клещеногого.
— Дьявольщина. Но тогда ты могла запросто принудить меня любить тебя, почему не воспользовалась этим.