— Алло! Я слушаю.
— Лю, ты куда пропала. Стою внизу. Я могу подняться?
По первым же словам, она поняла, что он волновался. Голос срывался на хрип. Разгоняя сон, вместо ответа спросила:
— Который час?
Ответ последовал в паре с вопросом:
— Одиннадцать. Ты спала?
Пряча пробивающуюся радость, стараясь спокойно, объясняла:
— Немного. Поднимайся. Я оставляю открытой входную дверь. В подъезде выключатель справа.
— Я нашёл.
Поправив постель "Хотя зачем?" метнулась на кухню к микроволновке. Она не слышала, как он вошёл, только почувствовав за спиной его дыхание, замерла.
— У тебя вкусно пахнет, я проглотил язык…,- обнял он её, и, комкая руками тонкую ткань. Пройдясь, по жаром полыхнувшим бёдрам, прижал к себе. — Оказывается ты прекрасная хозяйка.
— Язык, языком, но похоже тебе важнее сейчас совсем другое, — чмокнув его в нос, игриво прошептала, теряя голос, она.
— Неужели так заметно это, даже без света? — шепча, он прижал губами её ушко. — Если я ничего не перепутал, то комната там. — А ну, кидай свою ложку, и поехали. — Эдик пробирался с ношей осторожно, стараясь ничего не задеть. — Ох! Кажется, мы пришли. Не торопливо опять осторожничая, уложив её на постель, он сбросил с себя лёгкую летнюю куртку и, сняв туфли, положил это в одно место, на рядом стоящее кресло. Расстёгивая брюки, обернулся к ней:
— Кого ж это так нужно было рассматривать во сне, что вас, мадам, электронными способами не разбудить, а?
Взяла и сказала правду. Всё равно ж не поверит.
— Кентавров… — погладила она его по спине, собирая под рукой, лёгкий белый свитерок. — Тебе не жарко?
— Есть немного. Но я страхуюсь. С чего тебя в сказки Эллады понесло, детский же период или в Грецию собралась?
— Раз смеёшься. Не скажу, — надула она губки.
А он обнимая её посмеивался:
— Тебе сказки Пушкина надо читать, а не про Персея с Медузой, один взгляд которой превращал человека в камень.
Люда тут же соорудила вопрос.
— Ты хорошо подкован. Кто ты?
— Просто прилично тренированная память, — выкрутился он.
— Не хочешь говорить, твоё право, — погладила она обеими руками его мощную грудь, нависшую над ней. — Мне их жаль. Они только ошибка высшего разума.
— Ты сейчас о ком?
— О получеловеке- полуконе…
— Хочешь, поиграем в это…
— Странно, я думала мне в постели будет удобнее, а сейчас почему-то кажется, что стены давят на меня и мне не хватает простора.
Его губы пощипали брови, потянули ресницы, воспламенили щёки. Люда замерла.
— Это темнота и малогабаритность комнаты тиснут на тебя, сейчас я поглажу и полюблю тебя тут, тут и вот здесь, — пробархотил своим изумительным голосом он. Губы вновь горячей волной покатили по телу, зажигая в каждой клеточки маленький пожар.