Общественное мнение на ее счет очень изменилось. Восторга поубавилось, и она даже удивлялась этому. Королева старалась избегать тех мест, где ее могли встретить не так, как хотелось бы. Безразличная к обыденной жизни парижан, она была равнодушна к их бедам, попросту не могла видеть их, проносясь в санях с веселой компанией молодых придворных. Муж был полностью погружен в министерские реформы и экономические проблемы, а двадцатилетняя королева, напротив, совершенно не интересовалась жизнью королевства, «этой страной», как она писала матери. Что до простых французов, она их тем более не знала. Для нее существовала лишь придворная знать, с которой судачила целыми днями. Однако все должны были преклоняться перед волей короля или перед ее собственным мнение что было, впрочем, одно и то же. Добродушный Людовик XVI, мог ли он быть благодаря своим добродетелям отцом для всех французов, которые иногда выглядели суровыми, но в душе своей оставались добрыми и отзывчивыми? Так рассуждала Мария-Антуанетта, если это можно было назвать рассуждением. Она представляла французов как огромную толпу непослушных детей, которых нужно было постоянно призывать к порядку, к доброму королевскому порядку. Если Мерси с Марией-Терезией и смогли ее убедить в чем-то, так только в том, что этой нации очень свойственно легкомыслие. «Моя дорогая мать совершенно права насчет легкомыслия и ветрености французов, — писала королева сразу же после истории с памфлетами, — но я действительно очень огорчена, что она испытывает настоящее отвращение к этой нации. Ее характер действительно непостоянный, но совсем не дурной; перо и слово не передают того, что в душе у этого народа. Доказательством является то, что им вовсе не ненавистна власть, хвалят они гораздо чаще, чем ругают». Сама Мария-Антуанетта была вновь встречена рукоплесканиями, когда приехала в Париж, для того чтобы внести щедрые пожертвования пострадавшим от пожара, который разразился в парижском дворце Правосудия.
Королева не занималась политикой, и министры поздравляли себя с этим. После того как она безуспешно пыталась противостоять некоторым назначениям, то отказалась от идеи играть главную роль в управлении страной. И ограничивалась тем, что просто просила министров выполнять различные пожелания ее друзей.
В самом начале нового года Тюрго подготовил текст четырех указов, которые должны были потрясти все устоявшиеся основы французской монархии. Тогда как король и его министр только и думали, что о предстоящих реформах, разразилось дело Гине.