собирал молодых, ловких людей, презирающих Протокол и Этикет, которые, не смущаясь, употребляли соленые словечки в присутствии королевы. Возбужденная, с горящими щеками, королева весело отвечала им, забывая о солидных и рафинированных аристократах, сидящих и тщетно ожидающих от нее хотя бы одного словечка. Для МарииАнтуанетты результат игры и мнение, высказанное несерьезными и поверхностными людьми, оказались гораздо важнее! В том году в Фонтенбло азартные игры стали неотъемлемой частью королевского двора. Те, кто хотел понравиться королеве и заслужить ее уважение, должны были отличаться отменной щедростью, памятуя об участии в игре.
Злые языки не переставали чесать. У короля не было фаворитки, и он продолжал оставаться самым внимательным поклонником королевы. Капризная Мария-Антуанетта, чье поведение оставляло желать лучшего, подверглась обстрелу не только французского двора, но многих иностранных. О ней говорили, как когда-то о королевской любовнице. В докладах своим государям послы не упускали малейших деталей. Австрийской сыскной службе удалось перехватить письма барона Гольца к Фридриху II. То, что Мария-Терезия узнала из этих писем, «повергло ее в невероятное уныние». А что могла она испытывать, прочитав депешу графа де Вери, посла Сардинии? 4 ноября 1776 года, рассказывает он, состоялась отставка мадам Тьери, горничной королевы, которая вызвала шквал обсуждений. «Эта горничная, писал он, — фактически надзирала за поведением королевы, а та заставила ее покинуть Версаль». Возвращаясь к этому делу в следующем письме, он сообщает, что отъезд дал повод для многочисленных скандальных предположений. […] «Некоторые утверждали, — добавляет он, — что герцог де Кони в определенные часы входил в апартаменты королевы, которая сама дает повод для сплетен».
В Вене Мария-Терезия была в полном отчаянии и понимала, что положение ее дочери стало «критическим». Вот уже несколько лет Иосиф II думал о поездке во Францию. Однако планы были нарушены смертью Людовика XV. Его присутствие возле сестры сразу же после вступления на престол Людовика XVI могло быть дурно истолковано, однако к 1777 году риск заметно уменьшился. Императору было любопытно посетить могущественное королевство — Францию; ему хотелось укрепить альянс и увидеть своими глазами, в состоянии ли свояк взять на себя ведение важных и деликатных дипломатических дел. Наконец, Иосиф II хотел понять, какой бес смог увлечь его сестру в беспутный водоворот, столь опасный для королевы. С осени 1776 года он окончательно определился в своем решении поехать во Францию, однако сроки визита несколько раз изменялись.