— Наверное. — Кас села, обхватив колени руками.
— Не расстраивайся, девочка. — Ведьма опустилась рядом и погладила Кассию по щеке.
Этот холодок показался вполне приятным. Сострадание и участие — две вещи, которых Кас очень не хватало. Трев и Сэм отличные ребята, с ними можно хоть к черту в пасть, но понять женщину по-настоящему способна лишь другая женщина. Бабушка, мать, подруга… Всего этого у Кассии не было. Из родни у бедняжки имелся только Саймон (пьющая тетушка не в счет). Девочки сторонились Кас — она отличалась от них повадками и с большим удовольствием строила крепости. Милани исполняла роль подруги, но скорее вынужденно, чем добровольно.
— Она завидовала твоей юности, это мешало полюбить тебя, — грустно вздохнула Виллоу. — Не положению, не будущему, а именно нежности лет, бархату молодой кожи и блеску густых волос.
— Жаль. — Кассия отчего-то вспомнила каждый нелепый случай, где служанка невольно ранила гребнем.
— Взгляни с другой стороны, — встрепенулась старуха. — Некоторым для зависти даже повод не нужен. А тут вполне справедливое оправдание. Разве ты не хороша?
— И верно, — улыбнулась Кас. — Хороша. Саймон всегда звал меня красавицей.
Сердце стиснула тревога. Представились тяжелые битвы и суровый солдатский быт. Отец, конечно, крепок, как скала, только он все же живой. Раньше страх потерять Саймона вытесняли невзгоды Фальвика и его обитателей. Теперь же, когда осада осталась далеко позади, невеселые мысли возвращались чаще и чаще.
— Саймон цел и невредим, — заверила Виллоу. — Как и юный барон. Смерть настигнет их однажды, но не на войне.
— Молчи, — взмолилась Кассия. — Достаточно того, что они живы. Слышать не хочу, что Саймон и Рики вообще умрут когда-нибудь!
— Никто не живет вечно, — виновато развела руками призрачная старуха. — Боги — и те смертны.
— Была бы я богиней, прекратила бы войну. — Кас отчаянно клевала носом.
— А как? — Виллоу подняла брови. — Повелела бы, и все? Думаешь, послушался бы хоть кто-нибудь? Для ненависти, как и для зависти, не всегда нужен повод. Она просто есть. Гномы не примирятся с эльфами, а эльфы не примут никого как равных себе. Алчность против гордыни. Демонов породила чистая ненависть. Армию мертвых ведет справедливое мщение. А в людях смешалось все понемногу с жаждой выжить. Кто из них способен добровольно сложить оружие?
— Тогда я бы уничтожила демонов, — зевнула девушка.
— Бетрезен это оценит, — хихикнула ведьма. — У него тоже немало веских причин ненавидеть творение рук своих. Распри смертных и интриги высших сил опорочили Невендаар — бесценный дар Всевышнему от самого блистательного из сыновей. Все это каждую секунду напоминает ему об унижении.