Я доехал от мастерской до парковки рядом с недавно открытым рестораном, который был расположен выше по склону и в ясную погоду предлагал прекрасный вид на весь порт, но сейчас то, что открывалось взгляду, напоминало панораму после потопа. Я посидел в машине и выкурил две сигареты. Переднее стекло запотело. Я позвонил Ингер, но ответа не получил. Тогда я послал SMS: «Ты дома? Сними трубку. Надо поговорить. К». В ожидании ответа я просмотрел входящие SMS. Последний от нее был недельной давности. Я нажал на него, хотя прекрасно знал, что там только смайлик.
Я подождал четверть часа, потом завел машину и поехал. Прямо перед светофором на дороге я услышал сигнал мобильного телефона, сунул руку в карман, но трубка зацепилась за подкладку. Раздался гудок и скрип тормозов. Я поднял глаза. Прямо на меня двигался автомобиль. Я резко свернул, переднее колесо со скрежетом проскочило по краю тротуара, машина подпрыгнула и остановилась. Водитель, ехавший следом за мной, тоже стал сигналить, потом обогнул меня и проехал мимо. Я выхватил мобильный телефон, сообщение было от Анны-Софии. Желания читать его не было, я съехал с тротуара, где два старика грозили мне кулаками, и поехал дальше.
Я поставил машину на противоположной стороне улицы. Свет был в кухне, в комнате темно. Я набрал ее номер и долго звонил. Трубку она не взяла. Мне показалось, что дома кто-то ходит, правда, в этом я не был уверен.
Перед подъездом стояла машина «скорой помощи» и несколько любопытных прохожих. Через некоторое время прошли два санитара в желтых плащах с носилками. Передний попытался ногой открыть заднюю дверь, но безуспешно. Один из зевак помог ему, открыл дверь и стал придерживать, пока санитар забирался в машину. Еще один человек в желтом плаще вышел из подвала с белым ящиком в руке.
Зрители еще постояли некоторое время после отъезда «скорой помощи». Похоже, остальные слушали, а тот, что держал дверь, рассказывал, что произошло. Скорее всего, он успел увидеть больше других, и теперь ему было что рассказать.
Я позвонил еще раз. Снова одни долгие гудки.
Я представил себе Ингер, как она сидит на стуле рядом с телефоном. Она ждет, когда он перестанет звонить. О чем она думает? Вспоминает обо мне или она уже выбросила меня из своих мыслей? Все, что нас с ней связывало, теперь исчезло. Судьба Марии, недосказанность ее судьбы стерла все другие чувства, сделала невозможными иные привязанности. Я посмотрел вверх на ряды темных окон. Где она сейчас? Бродит из комнаты в комнату, ходит кругами или неподвижно сидит, точно парализованная? То, что мы не нашли девочку в тот день, стало для нее еще одной потерей. Она вновь пережила тот ужас, который испытала год тому назад, вернулась в состояние, в котором была раньше. В этом кошмаре человек не в состоянии думать ни о чем другом. Освободить ее могла только Мария, живая или мертвая, но мы не знали, жива она или мертва. Мы ничего о ней не знали.