Я рассмеялся:
— У тебя получилось, Мириам. Теперь она страж. Настоящий. Никак не зависящий от других. И поговаривают, что года через два ее могут сделать магистром. Я рад этому, как никто другой. И поэтому повторяюсь — не злюсь на тебя.
Она покачала головой:
— Не я заставила ее сделать окончательный выбор.
— Я знаю. Но ты все сделала, чтобы внушить ей идти вперед, к кольцу магистра. Беда лишь в том, что она стала независимой от меня, но зависимой от тебя. Порой, глядя на нее, я начинал ловить себя на мысли, что в некоторых вопросах она стала твоей копией.
— Ты заблуждаешься, — жестко ответила Мириам. — Поддержала она меня тогда правильно. Жду тебя за ужином. У меня есть новости.
Она ушла, а мы с Проповедником несколько минут сидели в тишине.
— В чем Кристина поддержала Мириам?
Я не хотел отвечать и все-таки сказал:
— На одном из советов магистры рассматривали вопрос о том, чтобы приписать нескольких стражей к свитам князей и королей ведущих государств. Мол, чтобы люди Братства всегда находились рядом с теми, кто правит миром. В этом видели пользу. Стражи будут защищать влиятельных господ от темных душ, если те окажутся рядом, ну и делать так, чтобы всем нам было хорошо. Нескольким государствам эта идея понравилась, и магистры выбрали какое-то количество человек. В том числе меня, Кристину, Львенка и Ганса. Криста считала, что это важно для всех братьев и сестер, а мы — что затея пустая трата времени. Сидеть во дворце, когда на дорогах темных душ с избытком и работа не терпит?.. В общем, мы отказались. С большим скандалом. А она согласилась, считая, что мы неправы. Доказать что-то друг другу у нас не получилось. Я отправился на первом же попавшемся дилижансе в какую-то дыру, Криста — в Бробергер. А потом, через год, когда все обернулось мыльным пузырем, потому что стражи, как мы и говорили, больше походили на придворную диковинку или шутов, чем на стражей, Мириам перетащила ее в Арденау. С тех пор я Кристину больше не видел. Ладно, это дело прошлое. Пойдем послушаем новости.
Стол уже был накрыт к ужину, Альберт сидел напротив магистра, и, когда я вошел, она сказала:
— Я поговорила с теми, к кому меня допустила инквизиция. Никто не знает о колдуне, способном двигаться в пылевом смерче. Во всяком случае, чтобы такой человек жил где-то поблизости от города. Но я была очень любезна с отцом-инквизитором Лёгстера, у нас оказался один общий интерес — книги Фомы Саронского. Я обещала переслать ему выписки из одного редкого тома, и он обмолвился, что сейчас в застенках святого официума держат человека из Шлёгентарга. Он обвиняется в колдовстве, точнее, в том, что может взглядом строить из песка и пыли разнообразные фигурки.