Я отправился в город, походил по улицам, послушал разговоры, купил несколько сосисок, ржаного хлеба, бутыль пива, убрал это все в сумку, посмотрел, как готовятся к воскресному празднованию на центральной площади, сколачивая трибуны.
Никаких душ я не встретил, судя по всему, городок был чист. Похоже, студенты и местные после смерти здесь не задерживались.
Университет — комплекс старых зданий, сложенных из темного кирпича, — был огорожен невысокой стеной, за которой росли раскидистые клены. По словам Рансэ, на территории центра знаний находился крупный парк и даже небольшое озерцо. Студентов вокруг почти не было, то ли они сидели на занятиях, то ли до начала лекций, наоборот, еще слишком много времени. Совсем небольшая группа молодых людей шла к распахнутым воротам, возле которых скучали несколько господ-дружинников из числа тех же самых студиозусов.
Савранский университет обладал множеством вольностей, которые ему пожаловали короли, входить на его территорию разрешали далеко не всем, и, по сути, это было государство в государстве со своим сводом законов, правил, традиций и многовековой историей.
Я не стал заходить сюда до встречи с Рансэ и направился сразу к стенам монастыря Сен-клер-Маре, где мы условились встретиться.
Пришлось пройтись по западным городским улочкам, узким, не покрытым брусчаткой, с несколькими питейными заведениями сомнительного вида, старым каменным колодцем и сонной шлюхой, что торчала на крыльце неопрятного домика, на окнах которого стояли горшки с увядшей геранью. Мадам устало проводила меня взглядом и бросила голубям, что крутились неподалеку, хлебные крошки.
Дорога к монастырю была широкой, утоптанной и довольно людной. От ворот и к воротам шли паломники, мимо них проезжали всадники в богатых одеждах и тащились телеги, груженные едой для монахов. Монастырь являлся самым богатым в стране, а оттого большим и величественным.
Когда Альбаланд вторгся в Прогансу и достиг стен Руже, передовые отряды добрались до ворот Сен-клер-Маре, но ни у кого из солдат и мысли не возникло заложить под них порох, чтобы потом отправиться грабить набитые золотом кладовые.
Несмотря на то, что ни один из моих соотечественников не был ангелом, никто не желал неприятностей. Солдаты были той же веры, не какие-нибудь восточные еретики, и единственное, что было нужно командиру, так это прикоснуться к святыне, хранящейся здесь. Он проявил себя настоящим христианином, как и его люди. И смог приложиться к осколку Гроба. Правда, помогло ему это не слишком сильно, спустя несколько часов его сразила пуля, но, как говорил позже полковой капеллан, командир сразу же угодил в рай, несмотря на все прежние грехи.