Настя сладко потянулась и тут увидела его. Художник появился в дверях с подносом. Поднос и трусы – вот и все, что украшало его атлетическую фигуру. Чашки звякнули, уехали вбок. «Блин, уроню!» – панически пробормотал неопытный официант. Настя, улыбаясь, наблюдала за ним. Андрей пристроил посуду на тумбочке.
– Доброе утро! – провозгласил он. – Как самочувствие?
– Чудесное, – мурлыкнула Настя. – Это что, кофе?
– Да-с. Извольте.
– А кто из нас теперь обслуживающий персонал?
– Получается, я, – признался Атаманов. – Даже подогрел для тебя в микроволновке круассан.
– Из тех, что я купила три дня назад?!
– Они вполне съедобные.
Атаманов с волчьим рычанием отгрыз половину рогалика.
– Я почему-то испытываю зверский голод, – признался он.
– Неудивительно, после такой трудовой ночи, – улыбнулась Настя.
– Тебе понравилось?
Сомнение и надежда, прозвучавшие в голосе художника, тронули Настю. Она полагала, Атаманов весьма самоуверенный парень. А он волновался, ожидая оценки. Это его волнение было гораздо приятнее, чем торжество какого-нибудь самодовольного глупца, расценивающего стоны и вздохи партнерши как доказательство своей виртуозности.
Вместо ответа, Настя притянула к себе художника, и он с готовностью свалился на нее сверху.
– Я тебе понравился? – опять спросил Атаманов.
Настойчивый мальчуган!
– Ты мне очень понравился, – горячо прошептала Настя ему в ухо. – Ты классный!
– Ура!
– Неужели все предыдущие девочки не убедили тебя в том, что ты супер?
– Ты думаешь, у меня их было так много?
– Думаю – не меньше миллиарда!
– Ты заблуждаешься. И сильно. И что бы ни говорили предыдущие девочки, мне важно знать, что чувствуешь ты. Я влюбился, Настя.
Настя замерла. У нее перед глазами вспыхивали золотые огоньки, в висках стучало. Атаманов лежал сверху, тяжелый и приятный, и говорил фантастические вещи.
«Я влюбился…»
Неужели он и вправду это произнес? Или Насте померещилось? Нет, невозможно, чтобы все это происходило наяву.
– Я не собирался, не хотел. Я останавливал себя, заставлял не думать о тебе. Но ничего не поделаешь. Ты меня околдовала.
Нет…
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Да, эта ночь удалась. Но ведь гораздо чаще после ночи любви мужчина и женщина говорят друг другу «прощай», а не «здравствуй».
– Я думала, я тебя раздражаю, – призналась Настя. – Ты бывал настоящим деспотом!
– Ты на самом деле меня раздражала! Ходишь вся такая соблазнительная, мешаешь работать!
Атаманов взял в ладони лицо подружки, собрал в кучку ее щеки и губы и начал целовать.
– Отпушти, – потребовала Настя, – ты мне морщины шделаешь.